была привычка к месту и не к месту сыпать еврейскими пословицами. Любимым выражением Стью Перлмуттера было: «Когда люди планируют, Бог смеется». Мэрион, единственная женщина, которую он любил в своей жизни, умерла от эмболии в тридцать один год. Она была в кухне, делала сэндвич их единственному сыну Сэмми, когда воздушный пузырек разорвал какой-то важный сосуд. Мэрион умерла мгновенно, еще до того, как упала на пол.
Жизнь самого Перлмуттера в тот день в каком-то смысле тоже закончилась. Он растил Сэмми как умел, но, правду сказать, душа у него к этому не лежала. Перлмуттер любил сына и свою работу, но жил для Мэрион. Дом и Сэмми живо напоминали ему о Мэрион и обо всем, чему не суждено было сбыться. На работе в одиночестве ночных смен ему почти удавалось забыть об этом.
Да и то сказать, дело прошлое. Сэмми уже в колледже. Несмотря на невнимание отца, парень вырос хороший. Здесь, пожалуй, тоже просится какая-нибудь еврейская пословица, но Перлмуттер не мог ничего подобрать.
Кивнув Дейли на стул, он нетерпеливо спросил:
– Так что случилось?
– Та женщина, Грейс Лоусон…
– А!.. – произнес капитан Перлмуттер.
– А?
– Я тоже как раз о ней думаю.
– Есть в ее деле что-то странное, капитан.
– Согласен.
– А я думал, только мне это дело не дает покоя.
Перлмуттер качнулся на стуле.
– Знаешь, кто она?
– Миссис Лоусон?
– Ну да.
– Художница.
– Не только. Ты заметил, что она хромает?
– Конечно.
– Она по мужу Лоусон. Раньше ее звали Грейс Шарп.
Дейли непонимающе смотрел на капитана.
– Ты что, не слышал о Бостонской давке?
– О беспорядках на рок-концерте?
– Да нет, произошла настоящая давка. Много народу погибло.
– Она там была?
Перлмуттер кивнул.
– Ее сильно помяли, она была в коме. Теленовости уделяли ей по пятнадцать минут в день, затем ажиотаж поутих.
– Давно это было?
– Пятнадцать-шестнадцать лет назад.
– И вы так хорошо помните?
– О, шум был на всю страну. А я к тому же очень любил «Джимми Экс бэнд».
– Вы? – удивился Дейли.
– Ну, не всегда же я был старым пердуном.
– Я слушал их диск – по-моему, классно. По радио до сих пор крутят «Бледные чернила».
– Да, это одна из лучших песен.
Мэрион тоже любила группу Джимми Экса. Перлмуттер помнил, как она сидела, закрыв глаза, в наушниках, из которых доносилась мелодия «Бледных чернил», и беззвучно подпевала, шевеля губами. Он с усилием прогнал воспоминание.
– А почему они не выступают?
– После массовой гибели зрителей на концерте группа распалась. Джимми Экс – я уже забыл его настоящее имя, – фронтмен и автор песен, вообще исчез куда-то. – Перлмуттер кивнул на листок в руке Дейли. – Что это?
– Об этом я и хотел поговорить.
– Новости по делу Лоусона?
– Не