и мандарины. Несколько террас были отведены под лекарственные травы – монастырь издревле славился народной медициной.
На террасах работали все без исключения монахи из монастыря. Воспитанников монастыря начинали выводить на работы с четырех лет. Поначалу эти выходы были праздником. Мы пололи грядки, нам доверяли сбор мандаринов. Но со временем работа становилась все более тяжелой. Все лето, под палящим солнцем, страдая от укусов насекомых, мы выполняли всю работу старших монахов: готовили почву (своих буйволов в монастыре не было, и в плуг впрягались по пять-шесть мальчишек), сеяли, поливали, и все это с раннего утра и до позднего вечера семь дней в неделю.
Поначалу я радовался выходам на террасы, надеясь, что там, под пристальным надзором старших монахов, мальчишки оставят меня в покое. К сожалению, этого не случилось. Стоило монаху отвернуться, как в меня летели комья земли и навоза. Однажды я не выдержал и со всего маху заехал Тяну мотыгой по голове. Тян хотел ответить, но монах-наставник уже обратил на нас свой унылый взгляд.
– Ты об этом пожалеешь, урод, – прошипел Тян.
К месту будет сказать, что как-то раз я пытался просветить не Тяна (тут я не питал надежды), а его дружков, что я вовсе не урод, а всего лишь русский. Мною двигало не желание спасти себя от побоев, как многие могут подумать, а надежда вырвать мальчишек из их маленького средневековья. Но пока дела складывались в их пользу, менять что-то в своем миропредставлении им казалось излишним. Так что наградой за мою проповедь стали очередные пинки.
Нынешняя расправа была назначена на вечер. С десяток мальчишек, с которыми Тян заранее сговорился, подкараулили меня после ужина. Я сразу понял, что в этот раз все будет серьезнее, чем раньше, и, подхватив с земли увесистый камень, отступил к стене, чтобы никто не кинулся на меня со спины. Поняв, что я буду стоять до конца, мальчишки на секунду стушевались и, возможно, отступили бы, если не Тян.
– Что вы испугались какого-то урода!? – закричал он и первым кинулся на меня.
Я встретил его ударом кулака с зажатым в нем камнем. Тян упал, схватившись за скулу, но остальных это только раззадорило. Кто-то кинулся мне под ноги, я споткнулся, упал, и меня начали методично забивать ногами. Помню, я схватил кого-то за ногу и повалил, кому-то заехал по лицу все тем же камнем и, не отвечая на град ударов, бросился бежать прочь из монастыря. Я бежал долго, не оглядываясь назад. Бежал изо всех сил, не понимая, что за мной никто не гонится, что все мои враги остались на том мрачном монастырском дворике. Мне хотелось оказаться как можно дальше от ненавистного места. Выбившись из сил, я забрался в какую-то расселину и просидел там несколько часов. Там я немного пришел в себя и решил, что мне надо возвращаться. Было уже темно. В монастыре все спали, и я мог незаметно проникнуть в нашу комнату. Но на обратном пути я сбился с дороги и заблудился. Еще несколько часов