мне приходится нелегко, барс сам отдирал от такина небольшие кусочки мяса и кидал мне. Насытившись, я уснул. Спать на жестком камне было холодно, поэтому, преодолев свой страх, я подполз поближе к барсу и свернулся калачиком между его лапами. Барс был теплый и мягкий. Спать таким образом было много лучше, чем на деревянных кроватях монастыря, подложив под голову вместо подушки плохо отесанное полено.
На следующий день я уже полностью избавился от страха перед барсом, и ко мне вернулась способность мыслить. Я вспомнил, что не так давно один из старших учеников сломал ногу во время тренировки, и, чтобы кость срослась правильно, наставник примотал к ноге кусок доски. В пещере у меня не было досок, равно как и бечевки, которая была у наставника. Зато у меня была туша такина. Я попытался выломать из скелета такина кость подходящего размера, но не смог. Тогда барс, словно разгадав мой замысел, острыми зубами отгрыз мне необходимую кость. Бечевкой мне послужили жилы того же такина. Конструкция получилась достаточно прочной, и нога моя пошла на поправку.
В пещере нечего было пить. Мой барс не мог принести мне воды так же, как он принес мясо. На свое счастье, рядом с пещерой я нашел небольшую выемку, в которой скапливалась талая вода, стекающая с вершины горы. Я знал, что пить такую воду небезопасно, но выбора у меня не было.
Я прожил вместе с барсом дней десять. Каждый день он уходил на охоту, чтобы через несколько часов принести козла, кролика или того же такина. Моя нога, если и не зажила окончательно, то стала относительно работоспособной. По крайней мере, я мог на ней стоять. Случилось это крайне вовремя. Надвигалась зима, и если днем было достаточно тепло, то ночью становилось все холоднее. Мне было хорошо в пещере. Снежный барс стал моим первым другом и товарищем. Хотя сам он себя представлял скорее рачительным родителем. Но было понятно, что мне необходимо вернуться в монастырь. Зимой я бы не выжил в пещере.
Я собрался уходить и попрощался с барсом. С помощью солнца я определил, где я примерно нахожусь и куда мне следует направляться. Это было не так далеко от монастыря, три или четыре километра. Выйдя из пещеры, я принялся карабкаться на склон, чтобы оказаться на горной тропе, которая, по моим расчетам, и вела в монастырь. Оказавшись на тропе, я оглянулся. Барс следовал за мной. Я помахал ему рукой и, сильно хромая, двинулся к монастырю, но барс не отставал. Он не спеша шел за мной, останавливаясь, когда останавливался я.
Рядом с монастырем была деревушка, и барсу не стоило там появляться. Он мог напугать жителей (в то, что барс может кому-то причинить вред, я не верил), кроме того, его могли убить. Перед деревушкой я подошел к барсу и погладил его по загривку. Барс взглянул на меня, словно интересуясь, уверен ли я в своем решении и не могу ли я еще немного подумать.
– Мне надо идти. Спасибо тебе.
Сказав это, я снова двинулся в путь. Барс остался стоять на месте. Мне пришлось вернуться.
– Тебе