устанавливала свой авторитет. Сестры убирали бардак после пьянки, отдраивали квартиру. Дома было пусто, но чисто. Мама принесла из леса ствол березы высотой от пола до потолка, прикрепила к нему кашпо с цветами. Вьюны обвили весь потолок в зале. Мама сама делала поделки и шила.
Помню, как мы праздновали Новый год без нее. Папа был дома. Возможно, что он был немного пьяный, но тихий, добрый. Было непривычно тихо, темно, елка с шарами и сосульками. Никто не скандалил. Возможно, что тогда я впервые почувствовала разницу: как тяжело с ней пьяной и как спокойно без нее.
У меня осталось много воспоминаний о жизни до того, как мои родители развелись. Помню во дворе девочку Лену, она была старше меня на несколько лет. Она позвала меня к своему подъезду и написала мелом на двери слово «ДУРА». Она сказала, что это я дура. Я ушла. Потом она сказала бабкам на скамейке, что это слово написала я. Они ругались на меня и запрещали подходить к их подъезду. Что еще можно ожидать от ребенка алкашки? Помню, как я всматривалась в лицо этой девочки, видела злорадную улыбку и не понимала, зачем она так сделала? Я была растеряна. Почему бабки не понимали, что я тогда еще не умела писать? А она училась в школе!
Лет в пять зимой я гуляла во дворе и ждала папу с работы. Кто-то из елок, брошенных после Нового года рядом с мусорным баком, сделал домик. Пришел играть мой сосед Коля, и мне хотелось, чтоб он был моим мужем. Мы лепили из снега диван и стол.
Меня назвали в честь папиной мамы – бабы Ани. Той самой, которая когда-то запретила отцу встречаться с мамой. Я редко ее видела, но помню, как она умирала. Моя мама была единственной, кто приехал ухаживать за ней до самой смерти, поила с ложечки бульоном, осталась с ней на ночь. Когда она умерла, помыла ее и одела. И это несмотря на то, что баба Аня не приняла маму и не хотела с ней общаться.
Мама рассказывала, что, когда мне было два с половиной года, я заболела двусторонней пневмонией. Состояние было тяжелое. Врачи хотели везти меня в областной центр, но боялись, что не довезут и я умру в дороге. В то время произошла авария, столкнулись два поезда, много человек пострадали. Медики достали самые сильные антибиотики из военных запасов. Мне повезло: эти антибиотики спасли мне жизнь. Это сомнительная история. Не уверена, что я правильно ее запомнила. Но то чувство, с которым мама рассказывала эту историю, я помню. Подчеркивалось, что я везучая, особенная, возможно, даже стою жизни многих людей. Может быть, я все сама надумала. Но эта история стала особым поводом для тихой, молчаливой гордости.
В детсад я ходила очень редко: постоянно болела ОРВИ. Родители днем были на работе. Сестры учились в разные смены, я оставалась с ними. Был период, когда одной уже надо было уходить в школу, а другая еще не пришла после уроков. Около часа я была одна дома, стояла на окне и ждала. Помню, как страшно было повернуться и посмотреть на дверь комнаты. Что-то темное, подвижное, бесформенное могло меня там ждать,