и сейчас работала программистом и ездила в офис пару раз в месяц, только сейчас фирма была не той, крошечной и никому не известной, а вполне солидной, престижной.
Ее ноутбук нашелся в нижнем ящике стола. Стася достала его, включила в сеть. Как ни странно, компьютер работал.
Она быстро прошла в прихожую, открыла стенной шкаф. Раньше здесь хранились мусорные пакеты. Рулон мешков, как и раньше, лежал на второй сверху полке.
На мгновение ей показалось, что она вернулась в прошлое.
Чувство было неприятным. Стася потрясла головой, отгоняя его, отмотала от рулона один мешок, затолкала в него ноутбук. Следом сунула зарядку.
Она не ожидала, что Егор ноутбук не выбросит. Наверное, ему было лень лишний раз сходить к мусорным бакам.
Еще меньше она ожидала, что Егор не выбросит ее одежду.
В шкафу висели ее куртки, блузки, брюки, в выдвижных ящиках лежало белье.
Повезло, мусорных мешков хватило, чтобы сложить всю одежду.
Стася дважды спустилась к мусорным бакам, снова поднялась в квартиру.
В комнате, где лежали и стояли картины, делать ей было нечего, но она и туда заглянула.
Раньше Егор редко работал дома. Студией ему служила дача. Дома картины только хранились.
В тот день, когда она вернулась от врача, он тоже работал на даче. Стася нетерпеливо его ждала, потому что говорить по телефону о том, что в их жизни грядут большие перемены, ей не пришло в голову.
Время еле тянулось, а Егора хотелось увидеть немедленно.
Он позвонил в десятом часу.
– Я, пожалуй, здесь останусь. – Он был слегка пьян. – До завтра, солнышко. Целую.
Стася тогда постояла у окна, глядя на падающий хлопьями снег. Она помнила, как сжимала телефон в руке и водила им по подбородку. А потом надела дубленку и поехала к Егору.
И произошло то, что произошло.
Картин было много. Стася нехотя прошла в комнату и принялась рассматривать их, как будто была на выставке.
В углу на стуле лежали папки с рисунками. Карандашные наброски Егор складывал в большие картонные папки с завязочками. Они казались неуместными в двадцать первом веке.
Стася решительно шагнула к стулу, переложила папки на пол и, усевшись, принялась перебирать рисунки.
В папки Егор складывал те рисунки, которые ему нравились. Остальные сначала валялись где попало, а потом безжалостно выбрасывались.
Папка, которую она искала, нашлась не сразу.
Стася смотрела на карандашные наброски и не могла не признать, что Егор был талантливым художником.
Она, Стася, на этих рисунках была красавицей.
Обнаженной красавицей.
– Не шевелись, – приказывал Егор, ставил стул поудобнее и брал в руки карандаш и бумагу.
Стасе было скучно лежать без дела, но она терпеливо лежала, даже когда лежать голой на постели становилось холодно.
Пустые папки лежали в книжном шкафу. Чтобы открыть его, пришлось переставить несколько картин.
Стася, боясь пропустить себя среди множества карандашных