их он не стал.
Резко и громко прозвенел дверной звонок. Игорь замер с пакетом в руках, бросил его на пол рядом с холодильником и отворил незапертую дверь.
За ней стояла женщина лет шестидесяти.
– Извините. Я…
На ней были легкие брюки и тонкая водолазка. Соседка, в такой одежде в ноябре по улице не разгуливают.
– У меня ключи от вашей квартиры.
– Проходите, – Игорь посторонился, отступил в сторону.
Женщина нерешительно вошла в квартиру.
– Вы соседка? – Он прошел в бывшую тещину комнату, кивнул гостье на кресло.
– Да. – Садиться гостья не стала, остановилась у двери.
– Я Ленин отец.
Она покивала.
– Как это произошло? Полиция нас расспрашивала, а сами ничего не сказали.
– Ее отравили. Полиция занимается этим делом. Простите, мне тяжело об этом говорить.
– У меня ключи от ее квартиры. Сейчас принесу.
– Не надо, – остановил ее он.
– Ключи у меня давно, еще Любовь Федоровна дала…
– Когда вы видели мою дочь в последний раз? – Игорь подошел к окну и оперся о подоконник.
– Пару недель назад.
– Вы о чем-то поговорили?
– Поздоровались. Леночка куда-то спешила. Я сейчас принесу ключи.
– Да не надо! – поморщился он. – Пусть все будет… как прежде.
– Я в двенадцатой квартире живу.
Он кивнул.
– Лена, когда уезжала, предупреждала. Так, на всякий случай…
Он опять кивнул.
– Я иногда днем гуляю, иногда по вечерам. Заметила, что свет в квартире горит днем и ночью. Сейчас свет погас, я и зашла. – Гостья говорила ровно, монотонно, но Игорь отчего-то был уверен, что соседку смерть Лены печалила. По-настоящему печалила, как и должно быть. – Уже схоронили?
– Да.
– Хорошая девочка была. Очень хорошая. Как за бабушкой ухаживала! Любовь Федоровна тяжело болела, долго. Лена все вечера при ней просиживала, книжки ей читала…
Игорь не знал, что теща болела долго и тяжело. Лена позвонила, сказала, что тещу увезла «Скорая». На следующий день позвонила, сказала, что бабушки больше нет.
Игорь оплатил похороны, это само собой разумелось.
– Она вам не говорила, что заказала портрет?
– Нет, – женщина равнодушно удивилась. – Портрет, наверное, дорого стоит…
Черт возьми, соседка права. Портрет стоит дорого, а дочь только недавно устроилась на работу и получала, как можно было предположить, немного. Достаточно, чтобы существовать, но недостаточно, чтобы пользоваться услугами модного художника.
Дочь устраивалась на работу уже в третий раз. В первый раз она проработала с полгода, и фирма обанкротилась. Во второй раз, кажется, не поладила с начальством. Он не вникал. Он давал ей приличную сумму независимо от того, работала она или нет. Он давал деньги, она их брала.
Соседка еще постояла, помолчала и наконец ушла. Игорь закрыл за ней дверь, запоздало пожалев, что не догадался спросить, как ее зовут. И телефон