их. Пусть только полезут.
Тонкие губы сжались в полоску, мальчик зло посмотрел в объектив камеры. Инга увидела в его глазах нечто новое, невиданное, непривычное: словно в маленьком теле прятался взрослый человек.
– Алекс… – начала она, но запнулась. Первым порывом было запретить затевать драки: и так проблем выше крыши. Но что-то остановило, не дало закончить мысль и начатое предложение. Справедливость важнее! Любой человек должен уметь защищать себя. Но, черт возьми, школа, фрекен, директор, разгневанные родители, опека… как быть со всем этим? С удивлением обнаружила, что Алекс не сводит с нее взгляда, смотрит пристально и ждет ответа. Не смея оскорбить сына двуличием, она медленно произнесла: – Ты имеешь право защищать себя, сынок. Находи приемлемые для тебя альтернативы и защищай себя, всегда выбирая меньшее зло.
Неизвестно, уловил ли ребенок мысль: лицо его осталось непроницаемым.
– Тебе не придется стыдиться меня, мама, – бесстрастно пообещал он.
– Почему ты думаешь, что я стыжусь? – напряглась Инга.
– Аутистов все стыдятся, – спокойно ответил он, словно констатировал всем известный факт.
Инга вознамерилась, раз уж зашел об этом разговор, объяснить сыну, что он не прав, но из динамиков раздалось тихое «Спокойной ночи, мам». Скайп тренькнул, и связь прервалась.
Инга хмуро выключила компьютер, взяла сигареты с зажигалкой и отправилась на балкон.
В пятницу набрала Мотыгину, решила поинтересоваться, сколько еще продлится ее вынужденная «ссылка». Ответ оказался ожидаем: пока не завершится расследование или пока следствие не установит окончательно ее непричастность к трагедиям. С трудом удержавшись от того, чтобы послать на три буквы скользкого старикана, Инга сухо попрощалась и повесила трубку.
День пролетел скучно и уныло, если не считать визита к Евгению. В гости напросилась сама, но он и Наташа всегда были рады ее видеть, а Настя – тем более: уж она-то знала, что тетя Инга с пустыми руками в гости никогда не приходит и дарит то вкусняшки, то всякие веселые безделушки. В доме у Гольдбергов было спокойно, уютно и тепло во всех смыслах слова, уходить совершенно не хотелось, но оставаться дольше не позволяли приличия. Несмотря на заверения в том, что «все нормально» и настойчивое увещевание «оставайся еще, чего так рано уходишь», Инга вышла в прихожую и принялась одеваться. Попрощалась с Наташей и Настей, а перед самым выходом обнялась с Евгением. Его медвежьи объятия на короткое мгновение будто изъяли ее из этого мира и укрыли от всех тревог, забот и печалей; в сердце на миг стало легко, спокойно и радостно. Затем они разомкнули объятия, и Инга открыла входную дверь.
Подходя к дому, она приметила припаркованный неподалеку от подъезда черный минивэн и, весело улыбнувшись, задорно помахала рукой невидимым наблюдателям.
Дома приняла душ, а после получила СМС-сообщение от Алекса. Он извинялся за то, что сегодня не выйдет на связь: много уроков, устал и хочет лечь спать пораньше. Инга написала, что все в порядке и они поговорят завтра.
Благоухая кремами, она расстелила постель, с облегченным вздохом улеглась и подтянула одеяло под самое горло. Проваливаясь в сон,