помните это предсказание, произнесенное в Лондоне перед отъездом в Россию? Старуха сказала: «Вы выйдете замуж»!
Впрочем, пока еще никто не говорит о реальном браке, просто красивая сцена, раннее утро, безлюдная Москва, мирное цоканье копыт по мостовой, полусон, полубред… Прекрасная величественная женщина в объятиях незнакомого синеглазого принца. Романтика… Красивая картинка, точно специально придуманная призрачным духом нового утра.
Впрочем, у Якулова было много гостей, и их описания роковой встречи расходятся лишь в незначительных деталях. Но вернемся на несколько часов раньше, дабы выяснить, как Есенин оказался на этом самом вечере. Вот как рассказывает об этом еще один свидетель их встречи, друг Сергея Есенина, Анатолий Мариенгоф[25], в своей книге «Роман без вранья»:
К нам подошел Жорж Якулов. На нем фиолетовый френч из старых драпри. Он бьет по желтым крагам тоненькой тросточкой. Шикарный человек. С этой же тросточкой в белых перчатках водил свою роту в атаку на немцев. А потом на оранжевых ленточках звенел Георгиевскими крестами. Смотрит Якулов на нас, загадочно прищуря одну маслину. Другая щедро полита провансальским маслом.
– А хотите с Изадорой Дункан познакомлю?
Есенин даже привскочил со скамьи:
– Где она… где?..
– Здесь… гхе-гхе… замечательная женщина…
Есенин ухватил Якулова за рукав:
– Веди!
Согласитесь, необычное рвение. Да, Дункан – заморская знаменитость, тем не менее, приезжали в Москву и другие звезды. Однако Есенин прежде не бегал к ним, точно щенок за автомобилем, не искал личного знакомства. Добавьте к этому такую простую мысль, что он вряд ли видел до этого ее на сцене. Иначе уж точно похвастался бы друзьям. Что он мог знать о Дункан? Только то, что писали в газетах. Для прекрасно знавшего Сергея Есенина Мариенгофа подобное нетерпение странно, если не подозрительно.
– Теперь чудится что-то роковое в той необъяснимой и огромной жажде встречи с женщиной, которую он никогда не видел в лицо и которой суждено было сыграть в его жизни столь крупную, столь печальную, столь губительную роль, – сетует Анатолий Борисович.
А дальше вообще городская мистика в лучших традициях Гоголя, Пушкина, Грина, Булгакова:
…И понеслись от Зеркального зала к Зимнему, от Зимнего в Летний, от Летнего к оперетте, от оперетты обратно в парк шаркать глазами по скамьям. Изадоры Дункан не было.
– Черт дери… гхе-гхе… нет… ушла… черт дери.
– Здесь, Жорж, здесь.
И снова от Зеркального к Зимнему, от Зимнего к оперетте, в Летний, в парк.
– Жорж, милый, здесь, здесь?
Точно Мефистофель, Якулов гоняет несчастного поэта по всему городу, заставляя его то трепетать, предчувствуя свидание с предназначенной ему судьбой женщиной, то проваливаться в холодный омут отчаяния. И наконец, измученного и уставшего, отправляет в объятия возлежащей на софе и, по всей видимости, поджидающей