чего можно было бы открыть двери, но их перекосило, открылась только водительская.
– Так, без паники! – распорядился уверенный голос снаружи. – Спокойно выбирайтесь. Все нормально, тут безопасно. Только к металлическим частям кузова не прикасайтесь, они горячие.
Следом за водителем вылез отец. Кирилл опустил спинку переднего сиденья, помог маме перебраться вперед, а когда она оказалась снаружи, сам покинул машину – точнее, то, что от нее осталось.
Он огляделся. Ангар больше всего походил на подземную парковку в супермаркете, но значительно уступал ей в размерах, примерно тридцать на тридцать метров. Пол с потолком соединялся не только посредством стен, но и бетонными колоннами квадратного сечения. На сером бетоне белой краской через трафарет были набиты номера секторов. Техники в ангаре было не много – три внедорожника «УАЗ» цвета хаки, два микроавтобуса той же марки, один БТР, им как раз и отбуксировали бронемобиль из шлюза, а также один пассажирский автобус серого цвета.
Все ближние сектора занимали семь дымящихся бронемобилей, включая автомобиль отца, а один горел жарким пламенем чуть в стороне. Трое солдат-срочников сбивали пламя из больших углекислотных огнетушителей.
– Не выдержал дезинфекции? – спросил отец у офицера с погонами майора.
– Нет, пытались прорваться вопреки инструкциям, – ответил майор.
Кирилл понял, что стояло за этой фразой, и ему сделалось совсем плохо. Мир менялся, и менялся стремительно. Но с этим, похоже, уже ничего нельзя было поделать.
У дальней стены, под присмотром вооруженных автоматами солдат, толпилось больше десятка гражданских – мужчин, женщин, четверо подростков примерно возраста Кирилла и одна девушка. Все они были до крайности перепуганы, у девушки на щеках виднелись потеки туши.
– Прошу вас присоединиться к другим прибывшим. – Майор указал на людей у стены.
– И чего будем ждать? – не скрывая иронии, спросил отец.
– Двадцать четыре минуты, – невесело ответил майор.
– Такая точность? – отец поднял брови.
– Эмпирически установленный инкубационный период вируса составляет двадцать четыре минуты. Если за это время ни с кем ничего не случится, значит, наша система обеззараживания сработала и вируса в ангаре нет.
– А если случится?
– Примерно треть людей погибнет, треть мутирует, а остальные попытаются от них отбиться. Но в бункер их уже не пустят.
– Их? – переспросил отец.
– Да. Тех, кто выживет.
– Вы с такой легкостью говорите об этом… – Мама передернула плечами. – Вы же сами тут.
– Я начальник химслужбы, сударыня, – отозвался майор. – Я это все придумал, мне и проверять.
– Вы просто мутантов, наверное, не видели, – осадила его мама. – И не дай вам Бог!
Майор предпочел заткнуться.
Кирилл так устал, что нервничать во время двадцати четырех минут карантина уже просто