мелодия, которая звучала в репродуктор, гремела звонко.
– Нанананана…Нананааааа…Нананана….Нананаааааа…, – звучали тона странного немецкого шлягера.
Веял лёгкий ветерок. Танки живо поползли по широкому склону. Солдаты вермахта рассредоточились. И живо поспевали за техникой. На высоте «сто» дымились столбы дыма. И веяло гарью. Капитан Чародейкин чутко смотрел в бинокль. Глаза округлил. Он натужил свои развитые жилы. Мысли путались. «Да сколько же их там… Около тридцати танков что ли… А может больше. Ещё бронемашины… Плюс пехота… Около трёхсот солдат. Или больше. Сюда идут… Прямо сюда… У нас, кажется, есть раненые…», – быстро подумал он. И тут же чутко глянул на комиссара. Филимон Щепов отвечал взаимностью. Он был собран, как сова на охоте. На губах имелся песок. И Филимон быстро утёрся. Изо рта выплюнул пыль. Со своей фуражки сбросил землю. И вздохнул тяжело. Старшина Демьян Захаров взялся за медицинскую сумку. Он протянул бинт раненому рядовому Михею Грищенко. Тот сидел, облокотившись на стенку траншеи. Лицо округлое в крови. Один глаз, словно выбит. Губы сухие. И правое плечо у него сильно пропиталось багряной влагой. Прилетел жуткий осколок от снаряда, который был сброшен с самолёта. И сильно порвал плоть. Михей натужил жилы. И терпел боль.
– ААААААА…ААА…, – застонал Грищенко.
– Терпи боец… Сейчас сынок перебинтую тебе рану… И отправим в лечебницу…, – сказал старшина.
Капитан крепко сжал кулаки. И походил на дикого буйвола, который рвал и метал. Он плотно прильнул к биноклю. И не скрывал лёгкого волнения.
– Комиссар Щепов… Проверьте левый фланг… Кажется, им нужна помощь. И пускай открывают огонь из миномётов по вашей команде… То же самое бронебойщики…, – сказал Чародейкин.
– Есть… Так точно товарищ командир… Я проверю…
– Будем держать связь по мере необходимости.
– Так точно…
– Идите.
Небо синее сияло белыми облаками. Повеял лёгкий ветерок. Комиссар Щепов живо пошёл, находясь в земляном окопе. И чуть пригнул спину. Он оправил на голове фуражку, где блестела красная звёздочка. Глаза прищурил. И бегло похлопал по плечу уже немолодого бойца Фёдора Родимцева. Тот коренастый и упитанный. Голова округлая. На ней каска. Лицо медное. Глаза выразительные, бурые, прямые. Он носит густые усы. Сам местный деревенский мужик. По профессии агроном. И закоренелый охотник. Он сумел породить семерых детей. И его жена пышка Глаша ждала восьмого младенца. Он прямо образцовый семьянин. И дом построил сам в два этажа. Он крепко ухватился за гашетку станкового пулемёта «максим». Рядом стоял молодой армеец Пётр Круча. Он как будто только что сошёл со школьной скамьи. Лицо душевное, слащавое. Глаза простые, но бойкие, как у домашнего кота. Гимнастёрка ему явно не по размеру, как и сапоги. Он ростом, как Филиппок. Один метр шестьдесят три сантиметра. Вес шестьдесят килограммов. Он держал в руках пулемётную ленту, которая выдвигалась из стального ящика.