«Час пик» (Санкт-Петербург»), «Дело» (Санкт-Петербург), «Невское время» (Санкт-Петербург»), «ExLibris» (Москва), «Литературная газета» (Москва), «Чайка» (Балтимор), «Прочтение» (Санкт-Петербург), «Новый мир искусства» (Санкт-Петербург), «Звезда» (Санкт-Петербург). Но чтобы из статей возникла книга, необходима была помощь моих друзей Дмитрия Ленкова, Юрия Александрова, Самуила Лурье и Наума Клеймана, которым я хочу выразить свою благодарность.
Михаил Лемхин
Вернуться никуда нельзя
Пока цели совпадают. Разговор с Юрием Нагибиным
– Давайте начнем сразу же с ключевого вопроса. Как вы полагаете – что происходит? Глубокие изменения или внешние какие-то перемены? Кажется ли вам это неожиданным? Насколько, по вашему мнению, это серьезно?
– Да, самый очевидный вопрос и самый мучительный для ответа. Я сам себе не могу толком ответить, что происходит… Я только могу сказать, что когда все начиналось, я кинулся в это с головой. Я отложил свою обычную работу, занялся публицистикой как самым действенным жанром. Радио, кинохроника, выступления, работа в газетах, в тонких журналах. Это у меня стало основным. Каждый находит себе какое-то определенное место; я старый москвич, родился в Москве, в Москве прожил всю жизнь, и я выбрал Москву, борьбу за Москву, которую уничтожают… Сохранение памяти – не путать, упаси Боже, с целями «Памяти», – сохранение памяти в высоком смысле, это большая задача любого человека, связанного корнями с этой страной…
Конечно, у меня есть надежда, что это серьезно, глубоко, не то, что уже однажды было, когда мы все так поверили хрущевской оттепели. И надежда эта строится не на чем-то отвлеченном, не на слепом доверии к власти, которого у меня вообще совершенно нет, а просто на том, что нет альтернативы. Иначе – банкротство, иначе – конец, развал. Все должно быть перестроено – вся экономика, психология, все, чем начинена человеческая жизнь, душа, все должно быть изменено. Мы дошли до полного предела, нас обгоняет уже Китай, Индия, и я не знаю еще кто.
– Скажите, Юрий Маркович, а вас не тревожит мысль – для чего все это начальству? Почему они разрешили эту активность? Наверное, у них есть свои цели, да? Какие именно, – я не знаю, и вы, вероятно, не знаете. Так? Но вот что важно, какова же позиция интеллигенции? Поддакивать начальству? Обживать теперь разрешенное пространство истории и культуры? Или у интеллигенции есть своя позиция? Как вы это понимаете?
– Мы же ничего не знаем. Все это гадание на кофейной гуще… Хорошо, давайте скажем так: пока цели начальства, видимо, совпадают с внутренними целями интеллигенции. Поэтому интеллигенция – это главная сила, поддерживающая Горбачева, у которого нет такой большой поддержки в других группах…
– Это все так, но не попасть бы в ситуацию, когда эти цели разошлись, перестали быть общими, а вы – не заметили. Независимо от начальства, у интеллигенции есть свои цели. Даже тогда, – как писал Сергей Аверинцев, – когда интеллигенция по каким-либо причинам забывает о них, цели-то существуют. Как бы не оказалось,