и остановившейся неподалеку от играющей собаки. Рыжая свалявшаяся шерсть и огромная шишка на спине, похожая на горб, вызывали сомнение в том, что у собаки есть хозяин. Девушка обратилась к Норме:
– Собаченька, что ты тут делаешь одна?
Повинуясь призыву, собака ринулась навстречу, – и на полной скорости ткнулась в колени девушки. Подняв голову, облизала ее протянутую руку и тут же плюхнулась прямо на ее туфельки, устроившись как на законно принадлежащем ей месте. И замерла.
Теплая рука гладила ее шею, легко трепала чумазую, давно не мытую собачью голову. Отдавшись этой ласке, Норма не думала о том, почему она так быстро доверилась этому тихому голосу, этой мягкой руке, – она знала – то, за чем она так долго бежала, то, что она искала, было рядом. Она нашла. Это была Ее Девочка. Только так она и будет ее называть. Моя Девочка.
А ее Девочка уже говорила с кем-то подошедшим, большим и громким, говорила спокойно, передавая собаке свою уверенность, что все идет так, как надо, что все будет хорошо.
– Да, – говорила Девочка, – я поняла, это приют. Они позаботятся о собаке. Хорошо. Выставят на сайте, окей. Спасибо.
Попрощаться им не дали. Крепкие уверенные руки уже подхватили собаку и погрузили в машину. Она не могла двинуться, и сопротивляться не могла. Ее опять предали.
Машина ехала быстро. На перекрестке включилась сирена, и Норма вместе с почетным сопровождением из двух полицейских в большой черной машине понеслась навстречу своей новой и неведомой судьбе.
Клетка, в которую ее поместили, была тесноватой и холодной. Сверху струился желтый, раздражающий глаза свет, вокруг видны были другие клетки и их обитатели. От страха ее начал бить мелкий озноб. Кто-то высокий с большими руками и добрым голосом принес еду. Несмотря на отчаяние, страх и холод, Норма от еды не отказалась. Она выгребла все, что было положено в ее миску, взглянула на кормильца с вопросом.
«Нет, все, enough», – сказал он.
Она немного успокоилась. Еда всегда делала ее если и не счастливой, то более спокойной и способной понять, что происходит вокруг, а поняв, начать действовать интуитивно и, следовательно, разумно. Собачий разум работает по своим, данным природой законам, и Норма привыкла полагаться на него, то есть на себя. Вот и сейчас она выбрала самый верный путь. Оглядевшись, она стала изучать место, где она не по своей воле очутилась, рассмотрела обитателей этого невеселого помещения. Соседка напротив казалась старожилом, судя по застывшим в глазах слезам и той печали, которая уже не нуждается в словах. Этот их разговор глазами приоткрыл Норме только два возможных варианта выхода отсюда: кто-то придет за тобой и уведет назад, в теплый и солнечный мир, или… – вот этот второй путь, единственно возможный для нее, как и для большинства обитателей этого места, уже был осознан и даже принят как неизбежный. И тоска и это знание были написаны на лицах всех ее товарок. Норма попыталась согреться, свернувшись клубком; вскоре она уснула, но ненадолго.
Ее разбудили громкий кашель, тяжелое дыхание рядом и скрип открывшейся двери