траве, подойдет к его ногам и будет смотреть прямо ему в лицо.
– Голодная? Сейчас управлюсь и покормлю, – говорит ей рыболов.
Он не спеша раскладывает свои сокровища: крючки, поплавки и главное – ее любимое лакомство – кукурузные зернышки.
Тут уж ее очередь вступать в разговор:
– Кряк! – говорит уточка, потом повторяет громче: – Кряк! – и тянет его за штанину своим крепким клювом.
– Понял, проголодалась, – говорит он с улыбкой, и, набрав зерен кукурузы в ладонь, протягивает ей.
Аккуратно, стараясь не ущипнуть протянутую руку, она забирает по одному каждое зернышко. Рыболов достает еще одну горсть и еще. Наконец, уточка, сытая и довольная, забирается на его ботинки, возится, устраиваясь поудобнее, укладывает на его ногах свою маленькую головку и засыпает, закрыв глаза. А он сидит с задремавшей сытой уточкой на ногах и не двигается, чтобы не разбудить ее.
А рыбы, наверное, думают: «Какая хорошая рыбалка!» и радостно плещут хвостиками по воде.
Мечта
Данилка жил-поживал с мамой и папой на самом верхнем этаже большого дома. Ему нравилось смотреть из окна вниз на деревья, на играющих детей, а больше всего – на гуляющих собак, бегающих по площадке и аллеям. В любое время во дворе можно было видеть самых разных собачек: больших и маленьких, лохматых и гладкошерстных, молчаливых и шумных, лающих на проходящих людей и играющих детей. И когда Данилка выходил во двор, он не боялся подойти и погладить каждую соседскую собаку, даже самую грозную.
В свои три года Данилка многое умел: чистить зубы щеткой, надевать маечку и шорты и даже застегивать сандалии. У него была своя комната с книгами и игрушками, большое окно – и одна большая мечта. Эта мечта была – маленький щенок. Белый или рыжий, а может, и черный; с большими висячими или маленькими торчащими вверх ушами, визгливый или молчаливый. Главное, чтобы он был всегда рядом – когда Данилка просыпается или идет в садик, когда ему весело или грустно, например, оттого, что пора идти спать. Щенок стал бы его настоящим другом, и они были всегда вместе, а Данилка кормил его и чесал за ушком.
Мама все разговоры о собачке заканчивала словами: «Но сейчас это невозможно, нужно подождать…» И Данилка ждал. Он ждал. И ждал. И снова слышал те же слова «невозможно» и «подождать».
Однажды ночью, точнее, уже под утро, когда небо посветлело, а звезды потухли, Данилка услышал какое-то сопение и тихие звуки – кто-то возился рядом с ним – тут, прямо на кровати. Мальчик потер кулачком еще сонные глаза, присмотрелся и увидел серого кудлатенького щеночка, крошечного, величиной с его ладошку. Тот взглянул на Данилку и тяфкнул тоненьким голоском, а Данилке послышалось:
– Привет!
– Здравствуй. А как ты меня нашел?
Мальчик протянул руку, чтобы погладить крошечную собачку по голове, потом опустил:
– А как тебя зовут? Я Данилка. Ты будешь у нас теперь жить? – спросил он с надеждой.
Щенок разглядывал мальчика, потом начал тихонечко поскуливать, будто о чем-то просил.
– Ты