на Ольгу. Надо признать, что держалась она молодцом. Успела даже переодеться и накраситься. Надеюсь, в мозгах тоже прояснилось. За ее спиной маячил Русик. Он явно сильно нервничал. С чего бы это интересно?
Подождав, пока Ольга получит свой кофе, я сказала:
– Спасибо, что собрались…
– Будешь толкать речь? – поморщился Русик. – Неинтересно.
– Я хотела бы, чтобы вы знали обо всем заранее, – проигнорировав его выпад, продолжила я. – И были готовы.
– Узнали о чем? – заподозрила неладное Лика. Нина едва заметно кивнула.
Словно в пропасть шагнув, я сказала:
– Смерть Давида не была естественной. Его убили. С минуты на минуту прибудет полиция. Они будут беседовать с каждым из нас. Вас.
Тишина настала одуряющая. Вдовы разом превратились в восковые изваяния. У обычно столь острых на слова женщин вдруг исчерпался весь словарный запас. В надежде на глупую шутку их взгляды были обращены ко мне. Увы, я не шутила.
– Уже интересно?
Спокойный и мирный голос Глеба прозвучал словно набат. Он поднялся с кресла отца и приблизился ко мне.
Темно-синие джинсы, рубашка в едва заметную клетку. Непослушные волосы и взгляд…Я опустила глаза в пол. А он заговорил своим чуть хриплым голосом:
– Спасибо, Лиза. Что касается вас, дамы. У вас есть еще некоторое время до приезда следователя. Соберитесь с мыслями. Потратьте время с пользой. Если нужно вызвать адвоката – сейчас самое время.
Их реакция была ему абсолютно безразлична. Мягкой походкой опасного хищника он направился в холл. Юлька не сдержалась и с клокочущей яростью спросила:
– Вы что же это, Глеб Давидович, нас в смерти покойного батюшки подозреваете?
Глеб остановился, но не обернулся. Сказал буднично:
– Не подозреваю. Уверен. Убийца среди нас.
В Эдеме было несколько беседок больше похожих на небольшие летние павильоны времен царской России. Он выбрал ту, что стояла на самом краю холма, открывая величественный вид на бурную реку, лес и бескрайнее северное небо. Ее называли Речной.
Я протянула ему чашку горячего кофе. Обняла обеими руками свою. Мне было никак не согреться.
Посмотрев на меня, Глеб спросил с незлой усмешкой:
– С мышьяком?
– Мышьяк кончился. Положила цианид. Надеюсь, ты не против?
Он вновь усмехнулся и сделал пару глотков. Но вряд ли почувствовал вкус арабики. Все мы сейчас, будто натянутые струны. И мысли у всех об одном.
– Вдовы шумят?
– Нет. Разбежались по дому словно тени от света.
Вновь молчание. Оно не тяготит. Напротив, рядом с ним не так страшно.
– Послушай, я давно хотел сказать, но рядом все время кто-то был…
– Не нужно ничего говорить, – попросила я поспешно.
– И все же…Не вини себя. Ты…
– Я сделала то, что сделала. Моя вина, мой выбор.
– Лиза…
Договорить он не успел. Ожил