ее и ушел.
Полицейских машин по-прежнему не было. Я свернул налево на Корт-стрит, прошел два квартала и с облегчением увидел такси с пассажиром, который сидел на своем месте и смотрел в окно. Если бы таксист укатил с ним вместе, чтобы продать, или под каким-нибудь предлогом его увел бы Стеббинс, я не рискнул бы возвращаться домой. Пес мне, похоже, обрадовался, а как, черт возьми, иначе! Пока мы ехали на Тридцать пятую улицу, он сидел, привалившись ко мне спиной, как к стенке. На счетчике было всего-то шесть долларов с мелочью, но сдачи я не спросил. Если Вулф хочет навязать мне расследование убийства только по той причине, что он вдруг проникся теплыми чувствами к собаке, ему это дорого обойдется.
В кабинете я отметил про себя, что Джет сразу уверенно направился к Вулфу, который сидел за столом, чем подтвердил мои подозрения, что вчера вечером, пока я отсутствовал, Вулф его подзывал, и, может быть, даже угощал, и, может быть, даже гладил. На ум пришли кое-какие мысли, но я их придержал. Вполне возможно, скоро меня вызовут кое-куда, и придется потратить часть моего драгоценного времени, доказывая, что я не по своей вине выдавал себя за полицейского детектива, а если подозреваемые приняли меня за возможного убийцу, я тоже ни при чем.
Вулф поставил на стол пустой стакан из-под пива и спросил:
– Ну как?
Я отчитался. Ситуация требовала полного, детального отчета, и я его представил, а Вулф слушал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Когда я закончил, он ни о чем не спросил. Но открыл глаза, сел прямо и начал говорить:
– Позвони…
– Минуточку, – перебил я его. – Я трудился все утро, потому требую удовлетворения: хочу сам внести предложение. Давно об этом мечтал. Как называется институт в Питтсбурге, где есть выставочный зал?
– Именно. Попал пальцем в небо.
– Знаю, но звонок будет вам стоить всего один доллар. Я только что заплатил за такси десятку. Так как он называется?
– Питтсбургский институт искусств.
Я повернулся к своему телефону, поговорил с телефонисткой и стал ждать соединения. С институтом меня соединили почти мгновенно, хотя там четверть часа искали трех разных человек, которые могли бы ответить на мой вопрос.
Я положил трубку и повернулся к Вулфу:
– Выставка закончилась неделю назад. В Питтсбург, слава богу, ехать не придется. Картину выставлял мистер Герман Бронштейн из Нью-Йорка, которому она и принадлежит. Ее отправили ему курьером четыре дня назад. Адреса Бронштейна не дали.
– Телефонный справочник.
Справочник был уже у меня в руках, и я листал страницы.
– Вот и он. Магазин на Брод-стрит, квартира на Парк-авеню. Герман тут только один.
– Звони.
– Нет. Он может заупрямиться. Тогда на это уйдет целый день. Лучше я съезжу к нему без звонка. Может, он дома. Если меня не пустят, можете меня выгнать. Все равно я думаю уволиться.
Вулф посомневался, поскольку это была моя идея, но купился. Я немного подумал, подошел к книжному шкафу, открыл нижние дверцы и достал