в угоду Одину и подать тем самым пример остальным. Люди же либо принимают это как норму и присоединяются к этим лжепророкам, либо стараются найти истину где-то в другом месте, обидевшись при этом почему-то на богов, а не на людей, предавших богов. Неудивительно, что нынешние эйнхерии во плоти сдаются без боя в угоду своему внутреннему зверю.
Хавлиди внимательно выслушал Ингольва, слова которого произвели на него глубокое впечатление. Он ощутил в себе что-то такое близкое, теплое, но давно забытое, аж усы невольно дернулись.
– Давненько я не слышал подобных речей. Воистину ты последний сын Хеймдалля! – воскликнул Белоус.
– Ох, надеюсь, ты ошибаешься…
Хродмар тем временем труханул так, что его страх учуял, словно одичалый хищник, один из берсерков с черными, мертвыми глазами, точь-в-точь как у медвежьей морды, что лежала поверх его головы. Они будто два бездонных колодца, в которых все же когда-то можно было разглядеть что-то светлое, теплое, человеческое. Этот здоровяк грозно приблизился, его привлекла секира.
– Кому принадлежит этот топор? – угрожающе произнес он.
– Мне, мастеру кузнечного дела, – ответил Хродмар.
Берсерк долго и упорно вглядывался в лицо Хродмара, тот смотрел на него в ответ, стараясь проявить свое бесстрашие. Однако, чем дольше он смотрел, тем четче зрачки берсерка ширились, разрастались в два огромных черных пятна – сущие омуты, они становились все больше, они проглатывали Хродмара, засасывали его и все окружение: и белые облака, и оранжевое небо. В конце концов, паника охватила его сердце.
– Ложь! – рявкнул берсерк и нагло взялся за рукоять топора, но в эту минуту Ингольв оттолкнул его, врезав ему, и тот впал в свирепое бешенство.
Ингольва, как щенка бросили на землю. Он даже не успел встать, а берсерк с ревом напрыгнул на волка, принявшись своими могучими руками наносить удары прямо по его голове. Белоус бросился на выручку, но сам получил от медведя в челюсть. Сзади раздался голос Бранда:
– Несите ведро с водой, они сейчас всем тут зубы повыдергивают!
– Не торопись! Когда еще посчастливится увидеть бой между волком и медведем?
Хродмар же не знал, что делать, его глаза беспомощно бегали, он стоял как истукан.
Ингольв попытался скинуть с себя медведя и перевести все на честный бой, но, по-видимому, только молоту Тора было под силу сбить такого великана с ног. Тем не менее, кто-то из кольчужников с разбегу повалил берсерка, это был Вестейн. Он запрыгнул на него, чтобы хоть как-нибудь усмирить, но тщетно – разъяренный берсерк перекинул через себя отчаянного воина, словно девку, тот макушкой вписался прямо в стену дома. Зато Ингольву удалось выбраться из его хватки.
– Я вызываю тебя на честный бой, – воскликнул Ингольв, обнажив свой меч и воткнув его в землю в знак вызова. Некоторым могло бы показаться странным такое действие с его стороны, однако поступил он правильно: в случае разбора драки очевидцы скажут, что Ингольв был ведом здравым рассудком, в отличие от противника.