Хёд35. Ведь он родился в темноте, сидит там, совершенно ничего не боясь…
– Все-таки, скажи мне, Ингольв, – продолжил Хавлиди, – разъясни мне, как эйнхерий Всеотца.
– Слушаю.
– Офейг заранее обречен на бесславную погибель, неужели такова его судьба и тут ничего не поделаешь? Неужто священные нити Норн подобны охотничьим сетям, которыми обычно ловят диких зверей? Если уж и боги не властны над ними…
Хродмар перевел свой взгляд на Ингольва, его тоже волновал этот вопрос, тот ответил ему своим хмурым взором, вопрошающе кивнув: «Чего тебе?»
– Скажи чего-нибудь умное, как ты любишь, – язвительно улыбнулся Хродмар, чтобы не выдать своего беспокойства.
– Как говорили истинные мудрецы, страдать – значит позволить развиваться событиям, как им предписано.
Белоус тут же замечтался, словно что-то припомнил, в его глазах отразилась какая-то уютная, домашняя теплота, и вся печаль куда-то мигом утекла с его лица. Он, помедлив, сказал:
– Эх, дед мой, покуда был жив, так же поговаривал, здравомыслящий был человек! А потом просто перевалился за борт и исчез… говорят, даже всплеска не было слышно…
– Чему быть… – смудрил Ингольв.
Хродмар понурил голову.
***
Корабли вошли в устье реки и поплыли вдоль берега. Ингольв наслаждался зеленоватой водной рябью, шедшей от носа корабля, разглядывал деревья, как они тянули к его темной голове свои кроны и вдруг, некое пятно проскользнуло мимо отражений деревьев. Ингольв поднял взгляд и заметил зайца, который снова мигом скрылся в кустах.
– Ущипни меня Бальдр! Ты улыбнулся? – хохотнул Хродмар.
Ингольв ничего не ответил и спокойно наслаждался природой.
У Хродмара же давно чесались руки, он мечтал поскорее перепрыгнуть через борт и проверить на деле свой топор, полученный, как ему казалось, с таким трудом. Ему все было в новинку, поэтому походил на щенка с высунутым языком, который больше не нуждался в молоке матери. Однако вскоре Хродмар разочаровался, оказалось, что этот кусочек земли принадлежал северянам. Бывшие жители разбежались, и брошенные поселения отныне служили местом отдыха и сбора. Теперь ее так и называли: «Земля северных людей». С каждым днем завоеванная территория увеличивалась в размерах, и чуть ли не каждый конунг или ярл стремились возвести тут свои замки, подобно христианским графам и королям.
Пришвартовавшись к берегу, вся орава викингов во главе с Сидроком направилась в буковый лес.
– Во имя Одина, тут даже трава зеленее! – воскликнул один из воинов, который в шутку упал на колени, принявшись тереться своей бородой об землю. Раздался хохот. Ингольв такое замечание не оценил, хотя прекрасно понимал, что население на родине продолжало неустанно расти, а вместе с ним и лютый голод, поэтому родная земля многих отталкивала, им были важнее перспективы, которые предлагали чужие земли.
– Это потому, что за все время плавания ты кроме воды ничего более не видел, – засмеялся Вестейн, похрюкивая.
Смех