завершился, и у Колосова с самого утра резко испортилось настроение. «Не нашли гильзу!» Да это же было первое, что его самого там насторожило в этом вроде бы вполне рядовом убийстве. Гильзы в туалете не было. А это означало одно из двух: либо она действительно утонула в канализации, залетев в унитаз по какой-то сумасшедшей траектории, либо убийца забрал ее с места преступления. А это, в свою очередь, значило, что пистолет, из которого выстрелили Тетерину в затылок, был…
Ну да, был. Сплыл! Колосов хотел уже снова сесть на телефон и, в свою очередь, упрекнуть зазнавшегося эксперта – почему это до сих пор не готово заключение по исследованию горюче-смазочных веществ по изъятому в казино оружию? Но, поразмыслив секунду здраво, решил, что такое цепляние будет мелочным и недостойным поступком. Ничего, бог правду видит: кто пашет в праздники, а кто баклуши бьет в теплом кабинете!
В результате этих раздумий и переживаний время до обеда пролетело почти незаметно. Правда, обрывал еще телефон начальник Скарабеевского ИВС, где содержался задержанный Майский. Предупреждал официально, что срок у подозреваемого истек сегодня, а там еще и конь не валялся – ни дежурный следователь, ни скарабеевский розыск, ни прокуратура так и не удосужились решить вопрос с предъявлением задержанному обвинения.
Колосов созвонился с территориальным отделением милиции. И попросил с обвинением пока не торопиться, а продлить срок содержания под стражей до десяти суток по формальному поводу – ношение и хранение огнестрельного оружия.
В Скарабеевском отделении люди были понятливые под стать старшему оперуполномоченному Биндюжному (которого, к сожалению, Никита как ни добивался в тот день, так и не застал). Срок Майскому продлили и даже пообещали поискать среди своих толкового человека, чтобы прощупать задержанного по камере.
И у Колосова сразу камень с души свалился. Честно говоря, насчет этого Майского у него пока не было никаких четких планов. Насчет убийства Тетерина – тоже.
Адски гудела голова!
С некоторых пор обеденный перерыв стал для сотрудников областного главка порой суровых испытаний. «Подземку» – расположенную в бывшем полуподвале столовую и буфет – закрыли на ремонт. И в зимнее, холодное и вьюжное время сотрудники чувствовали себя просто по-сиротски. Или навьючивай на себя сто пудов шуб, шапок и мчись, высунув язык, обедать куда-нибудь на сторону – в ТАСС, в «Медовые блинчики» на бульваре или в «Макдоналдс», или прозябай в голоде и нищете в кабинете в обнимку с чайником, тощей заваркой и чахлыми пирожками.
Колосову хотелось есть. Хотелось нормальной, здоровой горячей пищи. Причем желательно мясной. Он вдруг осознал, что за все новогодние праздники в скворечнике Биндюжного он гораздо больше выпил, чем закусил.
Зрелище, предъявленное зеркалом в шкафу в родном кабинете, тоже оптимизма не прибавило. Колосов погладил себя по щеке, оттянул кожу под правым глазом, потер подбородок. Даже зеркало – свет мой – говорило о том, что