а тут славно. – Филипп улыбнулся. Улыбка вышла слабой и ленивой. Но в три часа так и бывает. – Греет.
Легионер пожал плечами. Что, наверное, означало: эх ты, малахольный парень, Липа. С некоторых пор они очень мало говорили друг с другом. Потому что слова были лишними, в частности в три часа утра под призраком Южного Креста на потолке в «Кайо-Коко».
Но все хорошее, то, о чем приятно вспомнить и через неделю, и через год, – не вечно, как и шоколад в чашке, как и эта зимняя ночь. В три часа утра в трескучий мороз в «Кайо-Коко» почти нереально узреть нового посетителя, ввалившегося прямо с простуженной обледенелой улицы. Если, конечно, этот посетитель не Алигарх (и произносится, и пишется через «а»), если же брать по анкетно-паспортным данным – Георгий Газаров – Гога, от которого никуда, ну просто никуда не скрыться. Наверное, только в ад.
Газаров – высокий крепкий тридцатилетний жгучий брюнет. Вечно небрит – не потому, что неряха, а потому, что эта небрежность ему идет, делая похожим на непримиримого боевика.
Вообще, по отзывам многих особ женского пола, Гога Алигарх – человек привлекательный, колоритная личность и крепкий мужик, и цены бы ему не было, везде, куда бы он ни подался, если бы не одна досадная слабость.
Филипп Салютов совсем не рад Алигарху. Но ничего не поделаешь. Тот, окинув орлиным взором пустой зал клуба, уже взял курс к их столу.
– Вот вы где. Я звонил-звонил, ваш один на двоих мобильник не пашет. Отключили, что ли? Отдыхаете. – Газаров без приглашения сел за их столик.
– Не спится, радость моя? – поинтересовался Легионер. – Чтой-то так?
– Так уж. – Газаров улыбнулся самым дружелюбным образом и вздохнул. – Просто ужас как соскучился по хорошим людям. Закажите что-нибудь, а? Я пустой, последний полтинник за бензин отдал.
И конечно, как всегда, они заказали Алигарху выпить. От горячего шоколада он отказался.
– Хорошо, ух хорошо пошла… Замерз я, – Алигарх после первой рюмки словно ожил. – Слушайте, а у меня к вам дело. Выручайте.
– Срочное? – спросил Филипп. – Очень срочное, раз искать по ночам не лень.
– А чего вас искать? – Газаров улыбнулся еще шире. – Вы вот они, двое из ларца. А если серьезно, дело в том, что мне срочно…
– Денег? – спросил Филипп.
– Три, а лучше четыре сотни. Я на днях отдам. Завтра же отдам.
– Но ведь «Мак» закрыт, – сказал Филипп.
– Китаев клятвенно заверил, что сразу после праздников… Да уже завтра откроют, – Газаров нервно потер руки, – а я… мне нужно срочно. Ну дай хоть двести баксов пока перекрутиться, хоть сотню… я отдам.
– Опять все проиграешь, – Легионер заметил это с ноткой легкой укоризны, с какой старший брат журит младшего за потерянную девственность, – опять все спустишь, радость моя, и останешься голым. – Однако он тут же полез в карман своей легендарной среди завсегдатаев «Кайо-Коко» бессменной защитной безрукавки и достал деньги. Две сложенные пополам зеленые