Не наш, чужой чей-то. Я его оставила где был, дверь заперла от греха. В шкафу медицинском ампулы одной не хватает. Звериное снотворное, что по весне заряжаем, когда медведи голодные. В медицинской врачиха была, этот с растяжением и Алла. Больше никто не заходил.
Марк и Кузьмич переглянулись. Зоя Петровна продолжала без выражения:
– Толстый ихний до смерти перепугался за свой рюкзак. Я велела вещи разобрать, так он рюкзак вырвал и понес. А потом оказалось, не его рюкзак-то. Так он сразу успокоился и повинился, не люблю, мол, когда в моих вещах копаются.
Зоя Петровна помедлила, потом подложила полено в чугунный зев «голландки» и стала ловко заметать щепки.
– Женька плачет, – добавила она как ни в чем не бывало и ссыпала щепки туда же. – Ужин скоро. Приходите, мужики.
Потрепала Вика по загривку, надела пуховик и ушла в метель.
Спали плохо – решили дежурить по очереди, но от Женьки не было никакого толку. Вечером она почему-то рыдала, правда, быстро успокоилась и читала на диване «Похождения бравого солдата Швейка», а потом завалилась на свою кушетку в «комнате девочек», накрылась с головой лоскутным одеялом и заснула.
– Я ее разбужу, – сказала Алла Марине, – немного подежурю, потом разбужу ее. А после уж ты.
Спать по очереди было очень правильным решением, но невыполнимым. Алла долго прислушивалась к тишине дома, к метели, которая все терлась о стены, к Женькиному дыханию, задремывала, просыпалась в ужасе и опять задремывала.
…Спать нельзя! В доме человек, убивший другого человека. Скорее всего, он тоже не спит и прислушивается к тишине и всматривается в темноту. Как вообще можно спать после… убийства?.. Алла пыталась себе представить и не могла. Вчера в это самое время Игорь Виноградов был жив, а тот человек только готовился его убить. Собирался и прикидывал, как он это сделает – как войдет в комнату спящего крепким сном человека, подождет, пока глаза привыкнут, прикинет, как ловчее всадить нож. Потом он поднимается, неслышно идет по дому… убивать. Он знает, зачем идет, знает, что будет делать.
Алла вздрагивала, садилась и бралась за горящие щеки. Нет, невозможно себе представить! Она прислушивалась, в ушах звенело от напряжения.
Убийца рядом, в двух шагах. Спать нельзя.
Она опять укладывалась и прислушивалась, уставала, задремывала и вскакивала в ужасе.
Разбудить Женьку так и не удалось.
– М-м-м, – тянула та, когда часа в четыре Алла попыталась ее растолкать. – Уже пора, да?.. Я сейчас, еще пять минуточек.
Марина тоже не просыпалась. Она спала каменным, тяжелым сном, и лицо ее в темноте казалось напряженным и постаревшим.
Утром Алла спустилась вниз первая, ей было холодно, глаза как будто песком засыпаны. В кухне трещали дрова и Зоя Петровна орудовала своими метровыми сковородами и ведерными чугунами. Алла натянула пуховик и валенки и вышла на крыльцо.
Ветер хлестнул по непокрытой голове, забрался в волосы и разбросал их, щеки загорелись, и стало легче дышать.
Снегу за эти дни насыпало почти по окна, леса под горой совсем не видно. Неужели метель когда-нибудь