зовут. Саня наливает сразу по 150, пьем за братство между родами войск. Я полгода не пил, и мир вокруг быстро меняется к лучшему. Валюха наклоняется над столом, верхняя пуговица халата расстегнута. Качнувшиеся в разрезе полушария указывают на отсутствие бюстгальтера. Воображение дорисовывает картину, и мозг взрывается давно забытыми ощущениями. Мысли мощным цунами проносятся по извилинам куда-то вниз, где в синих сатиновых трусах несмелым импульсом отзывается старый товарищ. Пока я занимаюсь созерцанием, куда-то исчезает одна из соседок. Бросаю взгляд на моремана и понимаю, что его извилины заняты тем же. Валюха с подругой вспоминают, как неделю назад к ним привязалась местная шпана и как неожиданно приехавший Саня распугал ее одним своим видом. Да, форма у морпехов знатная, не то что у нас. Черная, удобная, укороченные сапоги, китель нараспашку, тельник, берет набок. Саня высок и широк в плечах – не захочешь, испугаешься. Добиваем водку, и тихо испаряется вторая товарка. Понимаю, что мне тоже пора валить, но сапоги будто к полу приросли. После очередных ста грамм наступает гармония с окружающим миром. Вижу, что Саня на пределе, он опрокидывает Валюху на кровать; похоже, мое присутствие его не особенно беспокоит. Вот оно, настоящее солдатское братство, и я окончательно понимаю, что флот и армия едины. Рука морпеха уверенно выталкивает верхние пуговицы халата из петель и соскальзывает вниз по округлому бедру. С трудом отрываю от пола свинцовые кирзачи и покидаю пристанище чужого счастья. Что это, любовь? Наверное нет, скорее эпизод из боевой жизни. Через неделю у него отправка, вряд ли он вернется после дембеля. Хотя, как знать…
Выхожу на улицу, голова кружится от водки, дурманящего духа разнотравья и непривычной свободы. Срываю венчик цыплячьей пижмы вместе с верхушкой полыни, растираю в ладони, горьковато-терпкий запах гасит закипевший тестостерон. Плюхаюсь в комнате на койку и на пару часов вырубаюсь.
Сегодня пятница, после ужина играем в волейбол, рядом с общагой площадка. На следующий день в столовой выбираю из духов (чисто по экстерьеру) самого большого и коммуникабельного, отдаю ему талоны и оставляю за старшего. Вряд ли мы кому-то понадобимся в выходные, и я решаю смотаться домой, в первый сержантский самоход. На вокзале патруль, и я еду несколько остановок на трамвае, до следующей станции. Прыгаю в электричку, в родном городе по старой схеме – с поезда по путям к Ленке. Ее нет дома, но меня встречают как родного, традиционно откармливают и в ожидании я клею на погоны третью сержантскую лычку. Встреча проходит бурно и насыщена бесконечными армейскими рассказами, вечером на автобусе добираюсь домой. Друзей в выходной никого не застаю и просто гуляю по городу, покупая обещанные бойцам туалетные принадлежности – это, кстати, официальная причина моего отсутствия, хотя, конечно, не обязательно ехать для этого в другой город.
В понедельник утром меня отвозит назад школьный друг Серега на ушастом отцовском «запоре». Я вооружен мылом, «поморином», зубными щетками и гитарой.
Приходит машина, грузимся, мое место в кабине. Дороги настолько разбиты,