объектов, войти к ним в доверие, помочь с первоначальной адаптацией.
– Встретить в больнице?!– Лысый недоумённо поморщился. – Кто эти объекты?
– Товарищ следователь…
Он улыбнулся и помахал ручкой, сделав категорический жест.
– У нас уже нет товарищей, мы теперь все господа. Ну если угодно, можете называть меня «Гражданин».
– Извините, привычка. В последнее время, вокруг меня были одни товарищи. Товарищ Вождь, товарищ Поэт, товарищ Монах и ещё один товарищ. – Я глубоко вздохнул, вспомнив Анечку и наш с ней последний разговор. – Так вот, господин следователь, я предлагаю выслушать начало истории так как есть и не перебивать меня вопросами типа «кто, что и как». По ходу рассказа вы сами во всём разберётесь. Есть конечно в этой истории и белые пятна – пробелы, которые неизвестны даже мне. Думаю товарищи…ой, простите, господа, которых вы скоро пригласите к сотрудничеству заполнят эти пробелы. Мне, кстати, будет тоже интересно узнать. А пока начнём с того, что известно мне.
– Отлично! – он снова осветил небольшой кабинет лучезарной улыбкой и глянцем черепушки. – Когда всё началось?
– Шестнадцатого мая прошлого года. Они проснулись именно в этот день.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРИБЫТИЕ
Это случилось на вторые сутки с начала наблюдения. Уже два дня я отлёживал бока на жёсткой кушетке, ел больничную баланду, слушал пищание больничных приборов, уныло смотрел в окно и ждал, когда же они проснутся.
Четыре кушетки были расставлены по палате квадратом. Моя находилась возле двери, напротив, возле окна была кровать Вождя. Ещё двоих соседей по палате я пока не идентифицировал.
Все трое с виду были обычными мужичками средних лет. Спящие люди чем-то походят друг на друга. Множество отличительных признаков стирается из-за отсутствия какой-либо динамики, поэтому все они были для меня не более, чем обросшие щетиной хомо сапиенсы. На самом деле они и являлись обыкновенными людьми. Оболочка была самая, что ни на есть, современная, типовая. Весь интерес представляло то, что сейчас находилось у них внутри, но пока они спали, определить это было почти невозможно. Куратор мне тоже ничем не помог. Он сказал, что одно из условий задачи состоит в том, чтобы я опознал их сам.
Странная это была миссия, и вообще вся операция изначально показалась мне очень странной. Никакой ясно поставленной задачи, или цели, всё держалось в тайне и выдавалось через Куратора по чайной ложке. Но Вождя я всё-таки определил ещё до пробуждения. Он периодически реагировал на санитарку, которая ставила ему капельницу, и по этой самой реакции, я опознал своего соседа напротив. Догадка привела меня в шок.
Закатанный в простынь и свёрнутый калачиком, этот тщедушный человек походил на маленькую креветку. Но стоило только его плеча коснуться руки санитарки, он дёргался сжимался ещё больше и бурчал что-то вроде «Руки прочь». Кавказский акцент и гортанный бас придавали фразе жести. Прочь звучало как «проч». Санитарка пожимала плечами, и, посмеиваясь, катила