тем временем продолжают творить. Они синтезируют, ставят опыты, ищут философский камень, точнее тот препарат, который будет кормить разработчика и всех его отпрысков вплоть до десятого колена.
Кто ищет, тот всегда найдёт, но вся штука в том, что иногда такой искатель находит приключений на свою пятую точку. Искатели, на которых я работаю, не боятся приключений. Их задницы защищены надёжной бронёй. Они могут экспериментировать сколько их душеньке угодно. Они могут спокойно морить мышей и крыс, травить рыбок и хомячков, вмазывать своим ширевом свиней и мартышек. Да что там рыбки: эти ребята настолько спокойно себя чувствуют, что могут испытывать свои разработки на людях без клинических испытаний и даже без их ведома. Под кем ходят эти ребята? Лучше вам не знать. Скажу одно – все они носят погоны. От профессора в линзах настолько толстых, что если вставить их в телескоп, можно увидеть поры в лунных кратерах, до нимфеточки лаборантки, обрез халатика которой только-только прикрывает обрез её бритого лобка. Одна ветвь индустрии пытается изобрести заменителей всякого человека, другая, создаёт из имеющихся особей сверх людей.
Они изменяют химический состав крови небольшими впрыскиваниями транквилизаторов и наблюдают результат;
они программируют, вводя подопытного в транс, и наблюдают результат;
они словно консервную банку вскрывают черепушку, копошатся там, что-то удаляют, выкручивают, меняют местами нейронные связи, как проводки в распределительном щитке, потом ставят крышку на место и снова наблюдают результат.
С мозгами моих новоиспечённых друзей тоже повозились такие вот умельцы. Что мы получили на выходе? Моих несчастных соседей по палате. Ещё раз оговорюсь, что до сих пор не знаю всех тонкостей и целей этого эксперимента. Я не знаю, по какому принципу отбирались кандидатуры, и какие конкретно манипуляции производили с их мозгами. Сейчас мы можем видеть лишь результат. Но соответствует ли данный результат цели эксперимента, я тоже не знаю.
На тот момент результат был таким: три обыкновенных и ничем не примечательных с виду мужичка в один миг перевоплотились в культовых личностей, одну из которых я опознал сразу же.
Любой психиатр при беглом осмотре поставит такому человеку диагноз: «Диссоциативное расстройство личности». Отчасти это так. Мужики явно не те, кем себя считают. Весь фокус в том, что простые больные с таким диагнозом, хотя бы иногда приходят в себя. Сегодня он сантехник Коля, завтра Наполеон. Коля может нести всякую чушь про реинкорнацию, или внезапно вселившегося в него без спросу духа великого полководца, он может важно выхаживать по палате, заложив правую руку за пазуху больничной пижамы, раздавать распоряжения мнимым фельдмаршалам и призывать на своё ложе Жозефину, за которую принимает старушку санитарку. Но этот Коля не будет говорить по-французски, он не будет в подробностях вспоминать детали походов, рекогносцировок, кампаний и своего босоногого детства на Елисейских Полях, его не будет удивлять окружающая обстановка, которая