тебе номера девушек, а ты подумай. Но не слишком долго. Они будут ждать твоего звонка.
Не дожидаясь ответа, она встала и выскочила из гостиной, оставляя Робби в одиночестве и полнейшем недоумении. Эта женщина сумела повернуть ситуацию в свою пользу. Только что он собирался твёрдо отказать, а вышло почти наоборот. «Подумай, но они будут ждать звонка.»
– Твою мать, – ругнулся Роб в пустоту.
Чёрт бы побрал отца, который спустя двадцать восемь лет брака решил сбежать. Тому хорошо удавалось принимать на себя весь удар энтузиазма Мириам, а сейчас все шишки летели на Роба, и он никак не мог увернуться. Ради собственного морального удовлетворения стоило проигнорировать очередную материнскую авантюру. Но если он не позвонит тем девицам, подружки обвинят мать в несерьезном подходе к делу, и виноват будет Робби.
Он зажал пальцами переносицу и шумно втянул в себя воздух. Роберт любил маму, но иногда она бывала невыносимой женщиной.
***
– Лиз! – разлетелось по полупустому залу кафе на набережной.
Элизабет, стоя в дверях, быстро обернулась на голос. Русоволосая, зеленоглазая Пэйшенс сидела за столиком в углу возле окна и энергично махала всей рукой, от плеча до кончиков пальцев. Волосы она собрала в высокий длинный хвост, отчего её немного раскосые глаза теперь казались и вовсе азиатскими. Лиззи улыбнулась подруге и двинулась в её сторону, на ходу расстёгивая молнию парки.
– Приве-ет, – протянула она, повесив куртку на спинку стула и усевшись напротив Пэтти.
– Я заказала тебе эспрессо и чизкейк.
Пэт широким жестом указала на стоящие на столе чашки и тарелки с пирожными. От чашек поднимался едва заметный пар. Лиз взялась за «ушко» той, в которой кофе был без молока и на самом донышке, и притянула к себе:
– Пахнет вкусно.
– Клод делает вкусные чизкейки, – авторитетно сообщила подруга.
Пэйшенс раньше работала в этом кафе официанткой, но потом нашла работу в ресторане более высокого класса и, естественно, ушла. Но сюда продолжала бегать за чизкейками. И каждый раз хвалила так, будто Элизабет их ни разу не пробовала.
– Я знаю, что Клод молодец, – устало проговорила Лиззи, притянув к себе еще и тарелку с пирожным.
Пэт всмотрелась в её лицо внимательным изучающим взглядом, задумчиво отколола вилкой кусочек своего пирожного и отправила в рот.
– Ты какая-то вымотанная, – заметила она.
Ей явно не понравилось, что Клода и чизкейки похвалили так бесцветно.
– Потому что меня вымотали.
– Кто?
– Марго очень нравится, что ее сестра фотограф. Вчера она до поздней ночи крутилась перед камерой, а сегодня подняла меня почти с рассветом, чтобы «обработать фотки». Ей было нечего выставить в свой инстаграм.
– Бедня-яга, – сочувственно протянула Пэйшенс.
Элизабет пригубила эспрессо, убедилась, что тот не горячий, и залпом осушила всю чашку. Точно, бедняга. Она любила Маргарет и старалась быть для неё подругой.