слишком громкий смех, за которым клиенты пытаются скрыть зажатость. Лиззи и сама была такой же. Или даже хуже. Она чувствовала себя нормально, развернув камеру объективом к миру, но, если этот самый объектив нацеливался на неё саму, Лиз предпочитала закрыть лицо растянутым рукавом вязаного свитера.
Фотосессия-лавстори в Бристольском ботаническом саду шла уже двадцать минут, но пока что вышло едва ли пять хороших кадров. Невеста жеманничала, жених напоминал ржавого железного дровосека.
– Ты меня любишь? – картинно надула губки девушка, повиснув на шее своего будущего мужа.
– Конечно, – нахмурился тот и положил ладони ей на бёдра.
Лиззи изо всех сил подавила желание закатить глаза и натянуть на лицо малиновую шапку с огромным помпоном. Но вместо этого сдвинула её на затылок и почесала лоб.
– Ребята, так не пойдёт. Давайте выпьем чаю и отдохнём.
– Где мы возьмем чай? – пискнула девушка.
– Я принесла, – спокойно улыбнулась Лиз.
Она подошла к своему огромному рюкзаку, брошенному на траве неподалеку, и вытянула оттуда термос и две чёрные фарфоровые чашки. Небезопасно носить с собой фарфор, но предлагать людям пластиковые стаканчики Лиззи не решалась. Для себя она достала отдельную термокружку с крепким кофе.
– Вот, – она отдала чашки и термос парочке. – Возьмите.
Парень удивлённо выпучил глаза, но забрал предложенное и сел на скамейку. Девушка последовала за ним. Лиззи отошла в сторону, открыла «носик» кружки и аккуратно отпила всё еще горячий эспрессо. Спать она будет когда-нибудь потом.
Элизабет ненавидела «лавстори», свадебные фотосессии и постановочные фотосессии в студиях. Она любила ловить живые моменты. Естественный смех, случайную улыбку, разлетающихся птиц и грязные руки парня-баристы. Но тем не менее зарабатывать приходилось именно фотосессиями пар и беременных женщин в прозрачных пеньюарах. На фотожурналистику Лиззи не рассчитывала.
Потягивая эспрессо, она со стороны наблюдала за расслабившейся парой. Девушка откинулась на спинку скамейки, парень разлил чай, поставил термос на гравий возле ног и заботливо предложил чашку будущей жене. Та улыбнулась, протянула руку и их пальцы соприкоснулись на тёплом фарфоре. Очень осторожно, чтобы не производить лишнего шума, Элизабет опустила термокружку на землю, подняла висящий на шее фотоаппарат и не глядя в линзу несколько раз щёлкнула затвором. На случай, если другого шанса не будет. Потом всё-таки поднесла камеру к глазам, сделала несколько шагов в сторону, меняя ракурс, и снова спустила затвор. Как охотник, который боится спугнуть стадо оленей.
«Олени» же перестали её замечать. Они о чём-то тихо переговаривались, жених наклонился к невесте и с мягкой улыбкой на лице слушал её шёпот. Девушка самозабвенно что-то рассказывала, периодически прикрывая рот ладошкой и посмеиваясь. Так прошло несколько минут. Убедившись, что снимков достаточно, Лиззи вернулась к своей термокружке, подняла её с земли и сделала несколько больших глотков.
– Ну, вы как? – решилась спросить она.
Жених и невеста