симпатия, симпатия ко мне как к человеку, поверх сословий и политики?» В это поверить было трудно, однако графу хотелось думать именно так. Хотя он понимал, что это невозможно. Тем более что под доброй улыбкой профессора нет-нет да и высверкивалось что-то страшное. Городские улицы с разбитыми витринами и фонари, на которых раскачиваются повешенные городовые. В такие секунды у графа каменело лицо, и в его взгляде профессор мог увидеть казаков, которые секут нагайками бунтующих мастеровых, и даже солдат, которые стреляют по толпе.
Но, встречаясь на заседании коллегии, профессор и граф неизменно-радостно шагали навстречу друг другу, улыбались, пожимали руки, справлялись о здоровье, садились рядом и, презирая и ненавидя друг друга, негромко беседовали о погоде, о России, о Мейерхольде, Мережковском и Розанове…
Страхи
Из подслушанного в метро
– Нет. Я решил, что все-таки нет. Она РСП. Ну то есть «разведенка с прицепом». У нее ребенок. Девочка. Детсадовская. Она раньше не говорила. Целый месяц не говорила. Только я наладился, что, мол, давай вместе жить – и вчера сказала. Жалко!
– Да ладно! Что тут такого?
– Нет уж, спасибо! Мы съедемся, потом поженимся, потом поссоримся, потом разведемся, и окажется, что я эту девочку «трогал». Понимаешь? Точно говорю.
– Прям обязательно поссоритесь и разведетесь?
– Не обязательно. Но я буду жить под страхом. Представляешь, например, жена, то есть ее мамаша, пошла в магазин, а эта девочка вбегает и кричит мне: «Дядя Саша!» – ну или даже «Папа!» «Папа, я занозу в ножку загнала!» Что мне делать? Звонить по мобильнику, орать жене: «Срочно домой, доченьке плохо»? Или скорую вызывать?
– Да брось ты! Сам вытащишь и йодом помажешь. Ты как-то усложняешь. Йодом помажь и подуй!
– Вот сам и подуй! Что я, самоубийца? Нет уж… Мне жизнь и свобода дороже. Но ведь и девочка что про меня подумает? Подумает: «Какой дурак этот дядя Саша! Урод безрукий и тупой! Не смог мне занозу из ноги вытащить! Маму дожидался! Зачем мне такой новый папа?» Нет, брат. Спасибо. Проехали.
– Понятно.
– Ни хрена тебе не понятно! Остановку проехали!!!
Нормалевич-Нормалявичус
…И ни в чем себе не отказывать
Леня Гранильщиков ехал с дачи в Москву: отпросился с ночевкой. Странно звучит: обычно это на дачу из города едут с ночевкой, но тут получилась совсем другая история. Леня был в отпуске и жил на даче с женой Светочкой и четырехлетним сыном Колей. Ну и с ее родителями, конечно, – потому что это была их дача.
Леня жил на даче уже полмесяца и чуть не сдох от тоски. От долгих семейных чаепитий, от прогулок всей командой на речку, от комаров, от широкой, почти двуспальной кровати с панцирной сеткой, и от тещи, которая примерно через день забирала малыша Коленьку «поспать к бабушке в комнату» – и при этом со значением взглядывала на дочь и зятя. Разве что только не подмигивала.
Но это совсем не радовало Леню.
Потому что он не любил свою жену Светочку.