указывает, что руководители христиан подчиняют религию мирским задачам, в то время как лидеры мусульман ставят мирские дела на службу религии. Христиане хорошо управляются со своими мирскими делами в соответствии с потребностями земной жизни, между тем как мусульмане не действуют согласно учению ислама и из-за этого не справляются как с религиозными, так и с мирскими задачами. Христианство призывает к примирению, невмешательству в политику, оставлению «кесарю кесарева», отказу от личных, национальных и религиозных конфликтов, однако христиане поступают наоборот. Они не придерживаются норм и заветов христианства. В то же время читающий Коран и знающий его историю понимает, что в нем содержится призыв к использованию силы ради отстаивания справедливости и права. Между тем дела мусульман прямо противоположны тому, к чему призывает Коран: в своих словах и делах они бездеятельны и покорны. Все это выглядит так, говорит аль-Афгани, словно христиане придерживаются Ветхого Завета, а мусульмане – Нового Завета.
Сравнение, приводимое аль-Афгани, призвано подчеркнуть характер конфликта и специфику различий между западно-христианским и восточно-мусульманским мирами, имея целью пробудить активность мусульман в отношении этого нового вызова. Однако он не столько ставит вопрос в плоскость непосредственного противостояния, сколько хочет подчеркнуть существующую отсталость восточно-исламского мира и указать на возможные факторы его возрождения. В своей глубинной сути его подходы затрагивали скорее историческое, идейное, политическое и культурное противоборство с самими собой, нежели сравнение Запада с Востоком, христианства с исламом. Они готовили почву для выработки новой формулы исламской ориентальности в её противодействии не столько Западу, сколько самому себе. И в этом заключается значимый идейный подвиг аль-Афгани. Пытаясь нащупать причину прогресса европейского Запада, он видит её в его отходе от христианства. При этом он не столько ищет пороков в христианской религии, сколько изображает реальную действительность, в том числе такую, которая противоречит самим установкам ислама. Прогресс и подъем Запада, указывает аль-Афгани, не является следствием его приверженности христианству, а скорее наоборот. В отходе от религии он не видит добродетели, а усматривает в поведении европейцев нечто естественное и в определенной мере необходимое, расценивая это как возвращение к себе, к своим первоначальным истокам. Он полагает, что европейцы возродили свои древние, дохристианские (греческие и римские) традиции. Христианство для них было лишь «галошей», верхней одеждой. К успеху их привело обращение к собственным (античным) истокам. Основываясь на данной посылке, аль-Афгани пытается построить соответствующий вывод о том, что возрождение мусульман должно базироваться на их обращении к их первоначальным истокам. Источник силы, прогресса и процветания мусульман – это ислам, ибо у них нет истории помимо ислама.
Однако