До крови. Так что на коже оставались большие красные пятна.
– Ого-го! – вскричала шеф Покахонтас.
Это можно было перевести как: “Ситуация сложная, но не безвыходная…”
Норвежская чесотка. Тяжелейшая форма чесотки. Страшно заразная! От одной мысли о ней тянет чесаться. Если посмотреть в микроскоп, это настоящий фильм ужасов. Самки клеща откладывают под кожу по триста яиц ежедневно. Яйца созревают и лопаются, личинки проделывают ходы, вызывая страшный зуд.
Бригаде “скорой” предстояло:
1. Как можно скорее принять душ, причем всем вместе, чтобы не инфицировать сразу несколько душевых.
2. Выбросить все предметы одежды в пакет для мусора.
3. Сейчас же отправиться в отпуск – до тех пор, пока не подействуют таблетки.
4. Ближайшие несколько недель страдать акарофобией.
– Акарофобией? – удивилась Жар-птица.
– Иррациональная навязчивая идея, которую мы сформулируем примерно так: “Я принимал лекарства, я мылся сто раз, выбросил всю одежду, но я знаю / чувствую: эти мелкие твари никуда не делись, они здесь…”
И моя подруга расхохоталась, делая вид (или не делая? каждый раз, слыша эту историю, сам я начинал осторожно почесываться), что у нее начался страшный зуд.
Жар-птица отметила, что Бланш неважно выглядит. Когда умирающий замечает, что ты бледен, и тревожится о твоем здоровье, становится не по себе: уж он-то в теме.
Честно говоря, Бланш и вправду чувствовала себя неважно. Она находилась в процессе “нарциссической реапроприации”. После того как жених порвал с ней накануне свадьбы, она уже полгода не могла вновь обрести веру в себя.
Накануне вечером она нам поведала такую историю:
– Я ходила поднимать самооценку в шестую палату, к мадам Мельпомене. Из нее так и сыплются комплименты. Ей семьдесят семь, она карикатура на Жерара Депардье, только в женском обличье. Низенькая, кругленькая, любительница выпить, немного грубоватая, довольно непривлекательная.
Мне всегда нравилась аккуратность Бланш во всех обстоятельствах. На самом деле “немного грубоватая, довольно непривлекательная” означало “безобразная”. Очень просто.
– Мадам Мельпомена каждое утро осыпала меня лестью: “О боже! Какая грудь! Летом на пляже вы всем вскружите голову…” Настроение у меня поднималось выше некуда, процесс нарциссической реапроприации шел полным ходом. “Господи, какие же у вас блестящие волосы! Прямо как шелк!” Процесс развивался бурно. “А талия какая тонкая и стройная! Надо же, вы такая женственная! Вам никогда не говорили, что вы похожи на Одри Хепберн?” Мне начали ужасно нравиться и она, и ее неоценимый вклад в мой процесс нарциссической реапроприации, но наступил роковой день, когда она произнесла: “Боже мой, какая же вы красавица! Как прекрасная принцесса…” – “Спасибо!” – “Вы похожи на меня в ваши годы!” – Бланш рассмеялась: – Дженнифер Лопес сказала: “Только поверив в себя, можно стать сексуальной”.
Я ответил:
– Будучи Дженнифер Лопес, можно вообще не заморачиваться на эту тему.
Пациентка из седьмой палаты взяла