шуток:
– Смотри! Спутник!
– Где?
– Да вон! На Кумарёвку пошёл! А дальше – на Лапоток.
Каждую ночь братья разглядывали космос и ждали, когда в этой бездонной чёрной бесконечности, усыпанной несметным количеством разнокалиберных звёзд, появится одна большая светящаяся точка и проследует на север – на Кумарёвку.
Но отпуск у обоих закончился. И они, переделав в родительском доме все необходимые работы, поклеив обоями комнату, напилив отцу с матерью гору дров, возвращались домой к своим семьям, младший – в Москву, а старший – в Ригу, где нёс «трудную службу» «вдали от России».
В свежей утренней прохладе сосед довёз их на пыльном зелёном грузовике до железнодорожной станции, где они с трудом взяли билеты в красном кирпичном здании вокзала. А потом ждали поезда у ног выкрашенного серебрянкой вождя мирового пролетариата, указывавшего вытянутой по обыкновению вперёд рукой на видневшийся вдалеке кусок родного поля, где отец убирал когда-то комбайном рожь, пшеницу и ячмень, а они подростками помогали ему.
Поле в лучах поднимавшегося яркого алого солнца было огромным, простираясь жёлто-золотым великолепием и ширью до самого горизонта. И там почти за самой кромкой между небом и землёй остался дом родной с яблоневым садом, кустами смородины, бревенчатым колодцем напротив окна и малинового цвета лазоревыми цветами, как в тех бунинских лесостепных местах называют мальвы.
Насмотревшись в преддверии годовой разлуки с разрывающей и ноющей тоской в сердце на родной пейзаж, братья дождались наконец поезда.
Людей в вагоне было много.
Несколько часов до Москвы по российским масштабам – пустяк, рукой подать.
А уж в начале семидесятых люди легко преодолевали это расстояние и ездили в столицу. Они её «кормили», работая на полях и фермах, и в неё вынуждены были ездить за покупками. В эпоху дефицита за любой ерундой надо было отправляться в Москву.
Братья нашли себе места в купе общего вагона и, переговариваясь, смотрели на мелькавшие за окном поля, овраги, перелески и речушки.
Ближе к Москве стали появляться залитые солнцем зелёные леса с ослепительно-белоствольными берёзами.
После того, как поезд пересёк границу Московской области, по вагонам пошли торговцы. Они воровато озирались и с озабоченным видом быстро предлагали пассажирам дефицитные товары.
Прошла организация «глухонемых».
Отрешённый торговец автоматически-деловито выложил на столики самодельную печатную продукцию – небольшие буклетики-фотографии – календари, травники, сонники.
От нечего делать братья пролистали их, посмеявшись над тем фактом, что увиденный во сне табурет сулит неминуемую тайную печаль.
От покупок они отказались и смотрели, как худой и неопрятный молчаливый индифферентный негоциант собирал свой товар по столикам и складывал его обратно в хозяйственную сумку.
Вскоре после «глухонемого» в вагоне появился мало похожий на торговца пассажир в сером пиджаке. Идя по проходу и увидев двух молодых мужчин, он остановился.
– Рижский