миниатюры постепенно сменялись широкими картинами, изображающими советского человека, покоряющего и преображающего природу для счастья всех людей…
Книга Мухачева И. А. "Лирика" (Новосибирск, 1936). Личный архив Топорова И. Г.
ЧЕЛОВЕК С ДУШОЙ НАРАСПАШКУ
Элегантный брюнет с правильными чертами лица, в темном пенсне, с залихватским коком, он походил на салонного «жоржика», а на самом деле был рубаха-парень, простак, душа-человек.
Из Петрограда в Бийск Константин Петрович Кравцов2 попал как беженец гражданской войны. Летом 1918 года, оказавшись временно в Бийске, я подружился с ним.
Он печатал в местной газете свои лирические стихи, маленькие рассказы и стихотворные фельетоны, направленные против колчаковских бесчинств. Подписывал он свои произведения разными псевдонимами.
Рассказы его отличались чеховской простотой и тонкими психологизмами. Такова его «Эпитафия». В ней изображался старик, дьячок при кладбищенской церкви, от природы наделенный поэтическим даром, который он употреблял на составление заказанных эпитафий. Но когда умер его единственный и любимый сын, дьячок не мог найти для эпитафии слов, которые выразили бы всю глубину его отцовской скорби. И «муки слова» окончились простой фразой: «Спи, мой желанный».
Сильное впечатление на слушателей производил рассказ Константина Петровича «Письмо». Сюжет его таков.
Конец первой империалистической войны. Фронт. Брожение среди солдат… Рядовой Степан Бочкарев, поняв чистым сердцем большевистскую правду, начал агитировать товарищей повернуть штыки и дула назад, чтобы превратить войну империалистическую в войну гражданскую. Царская охранка ловит его…
Дома давным-давно ждут не дождутся письма от Степана. Наконец, долгожданное письмо приходит. Родные рады, разрывают конверт и читают: «Рядовой Н-ской части… Степан Бочкарев за призыв солдат к ниспровержению существующего строя осужден к смертной казни и расстрелян».
Так, помню, оканчивался рассказ. И он действовал на слушателей, как неожиданный выстрел.
Увидел ли когда-нибудь этот рассказ свет, не знаю.
Сатирическая «Колыбельная» К. П. Кравцова ходила в Бийске по рукам. В ней автор бичевал террор колчаковских банд, рисовал продовольственные беды населения. Костя предложил ее газете, но редактор вырвал из нее жало. Однако и в кастрированном виде стихотворение имело большой успех. Антиколчаковского духа вытравить из «Колыбельной» не удалось.
Все стихотворение забылось, но некоторые строки из него еще живы в моей памяти:
Вот и лампочка погасла…
Спи, сыночек, почивай!
Будет сахар, будет масло,
Будет сало, будет чай.
Гули, ласточки уснули,
Кончив свой полет и труд.
А повсюду свищут пули
И гуляет буйный кнут!
Твой отец, слуга народа,
Скоро