Мишель Бюсси

Черные кувшинки


Скачать книгу

сигнала, вылезла из-под стола и умчалась вперед по улице.

      – Значит, так, Сильвио. Отправляйся-ка к ручью. Надеюсь, ты прихватил сапоги и сеть? А я пойду выражать соболезнования вдове Морваля. Улица Клода Моне, семьдесят один? Я правильно запомнил?

      – Правильно. Но вы не ошибетесь. Живерни – небольшая деревня. Здесь всего две длинные улицы, и они расположены параллельно одна другой. Первая – Клода Моне – тянется через всю деревню. Вторая – это шоссе Руа – дорога в ведении департамента, она идет вдоль ручья. Между ними есть улочки, но маленькие и прямые, так что запутаться трудно.

      Мимо процокала каблучками хорошенькая официантка, направляясь с улицы Клода Моне к бару. На фоне стен гостиницы «Боди» – кирпич и терракота – освещенные солнцем штокрозы казались мазками пастели. Серенак решил, что эта картина ему нравится.

6

      Сильвио не ошибся. Дом номер 71 был, вне всякого сомнения, самым примечательным на улице Клода Моне. Желтые ставни, увитый диким виноградом фасад, красивое сочетание обтесанного камня и фахверка, на подоконниках герани в огромных горшках. Одним словом, чистый импрессионизм! Или Патрисия Морваль хорошо разбиралась в тонкостях декора, или имела в своем распоряжении небольшую армию опытных специалистов, недостатка в которых, скорее всего, в Живерни не ощущалось.

      На деревянном крыльце висел на цепочке медный колокольчик. Серенак позвонил, и дубовая дверь почти мгновенно распахнулась. Похоже, Патрисия его ждала. Чуть посторонившись, женщина пропустила инспектора в дом.

      Серенак всегда придавал большое значение моменту знакомства с людьми, так или иначе вовлеченными в расследование. Так сказать, первому впечатлению. Оно давало бесценный шанс прощупать собеседника, составить его психологический портрет. Вот и сейчас он намеревался взять мадам Морваль, что называется, тепленькой. Кто она такая? Несчастная женщина, обманутая мужем, или равнодушная мещанка? Раздавленная судьбой одинокая душа или веселая вдова? Она ведь изрядно разбогатела. И обрела свободу. Теперь, пусть и задним числом, ей ничего не стоит отомстить покойному супругу за все перенесенные унижения. Искренне она скорбит или притворяется? Но с ходу разобраться, что тут к чему, инспектору не удалось – глаза Патрисии Морваль прятались за толстыми линзами очков. Он отметил лишь, что глаза эти красные.

      Серенак ступил в коридор, вернее, в огромный, хоть и узкий холл, конец которого уходил вглубь дома, и тут же остановился, пораженный. Обе стены закрывали гигантские – не меньше пяти метров в длину – копии довольно редкого варианта «Кувшинок»: красно-золотая гамма, ни неба, ни ивовых ветвей. Насколько помнил Серенак, эта версия картины относилась к заключительному этапу творчества Моне, то есть к 1920-м годам. Логика художника угадывалась достаточно просто: он стремился максимально сфокусировать взгляд на небольшом, всего в пару квадратных метров, участке пруда, убрав с полотна все лишнее. Не вызывало сомнений, что оформление холла копировало Оранжери, хотя до стометровых стен парижского музея, сплошь увешанных «Кувшинками», дому окулиста было далеко.

      Серенак