студенческих эссе, которые мне нужно проверить, уже болят глаза. Я отправляю исправленные работы назад и возвращаюсь на диван. На душе неспокойно. Мои пальцы словно сами собой начинают стучать по клавишам ноутбука, и я с удивлением смотрю на то, что сейчас напечатала в строке поиска. Лорен Уайлдер.
Выскакивает ее фотография – темно-каштановые волосы, модная стрижка в стиле боб. У нее все еще спортивная подтянутая фигура и прежняя слегка кривоватая улыбка. В графе «профессия» значится «акушерка». Кроющаяся в этом ирония чуть не заставляет меня рассмеяться. Ну да, если своих детей у тебя никогда не будет, почему бы тебе не помогать другим их рожать.
Старая привычка берет свое, прежде чем я успеваю остановиться, и я нервно вбиваю в поле ввода еще одно имя из прошлого. И тут же рефлекторно осматриваюсь – словно он может появиться прямо из воздуха посреди моей гостиной. Мой взгляд падает на дверную задвижку – надежно ли она заперта?
Щеки краснеют, когда я представляю, что сказала бы доктор Эверетт, будь она сейчас в комнате. Особенно хорошо представляется разочарованный взгляд, выражающий все, что она думает о моих способах убить время.
Джонатан Рэндалл. На экране всплывает статья за статьей.
«В Канзасе осужден мужчина с долгой историей безрассудного поведения»
«Мужчина, недавно обвиненный в ДТП со смертельным исходом, теперь обвиняется в покушении на убийство»
«Семейное насилие, закончившееся убийством»
Кровь стремительно приливает к голове, меня мгновенно охватывает чувство отчаяния. Я подтягиваю ноги к груди и прячу лицо в ладонях, частит пульс: я чувствую, как начинается паническая атака.
Звонит телефон, и я срываюсь с места. Слава богу, можно на что-то отвлечься. Раньше, пока еще не накрутила себя, я оставила Ною сообщение на голосовую почту. Так что, будучи уверенной, что он мне перезвонил, я даже не смотрю на экран телефона. Он сам сказал, что наберет меня перед тем, как сесть на самолет.
Но до того, как я успеваю сказать хоть слово, из трубки звучит гортанный, мурлыкающий голос – совсем не голос Ноя.
– Наконец-то мы можем поговорить, дорогуша.
Мой желудок падает куда-то вниз, как будто я только что заложила мертвую петлю на американских горках. Притом несколько раз подряд.
– Нэнси, – удивляюсь я и сжимаю пальцы. – Как ты нашла мой номер в этот раз? Я только что его сменила. Снова.
– Я надеюсь, скоро ты поумнеешь и перестанешь пытаться сменить номер, раз уж мне каждый раз удается найти новый, – тут же выдает она, затем раздраженно вздыхает. – И вообще, разве можно так разговаривать с собственной матерью?
– Моя мать мертва, – холодно отвечаю я.
– Ты всегда была немного мелодраматична.
– Что ты хочешь, Нэнси?
– Чтобы ты перестала меня игнорировать, – хмуро говорит она. – Как долго ты собираешься меня винить?
– Ты написала ему письмо.
– Он в тюрьме уже десять лет, Шарлотта.
– Этого слишком мало.
– Ребенку нужен ее отец.
– У