Кажется, они говорили, что улетают на Карибы, но я плохо запомнила. С точки зрения жительницы Среднего Запада любой остров – просто точка на карте. Точка на карте, куда я никогда не смогу попасть.
Напоследок треплю Бенджи по животу и угощаю его собачьим печеньем, потом запираю дверь и прячу ключ в маленький ящичек на улице. Он закрыт на замок, так что все будет в порядке.
Провожу ладонью по лицу, отслеживая свежие царапины, которые я умудрилась получить вчера, когда мы с мальчишками устроили гонки монстр-каров. Один из гонщиков не справился с управлением, и машинка влетела мне прямо в лицо… А потом по мне еще и проехались грязными ногтями.
Ну, мне казалось, что смысл был в том, чтобы придерживаться гоночной трассы, которую я соорудила из картона и раскрасила так, чтобы она выглядела совсем как настоящая. Пацан оправдывался тем, что просто немножко съехал с дороги. Думаю, тут еще был виноват и Джастин, который всю дорогу предлагал им прийти к финишной черте какими-нибудь замысловатыми способами, а поскольку с мальчишками ему всегда удавалось отлично находить общий язык, они с радостью последовали его советам.
Потом мы еще долго обсуждали, как важно с уважением относиться к другим людям. Еще мне к лицу насильно приложили пакет с мороженым горошком, чтобы не осталось синяка.
Я прохожу мимо автобусной остановки, хотя прекрасно знаю, что в этом районе остался только последний вечерний рейс. Почему-то в этой части города автобусы перестают ходить раньше всего. Может, чтобы держать подальше сброд типа меня?
Я сую руки в карманы, сжимая пальцы вокруг металлической пряжки.
Сейчас или никогда. Мне нельзя отступать. Я трусцой бегу по улице, чувствуя, как колотится сердце. Прежде чем добраться до дома Шарлотты, я наматываю парочку лишних кругов. А затем истерически начинаю барабанить в дверь и орать – до тех пор, пока я не слышу ее робкие, испуганные шаги.
– Помогите мне! Шарлотта, пожалуйста, помогите… – внутри дома мелькает свет, и я сгибаюсь, упираясь ладонями в колени, чтобы отдышаться. – Это я, Элли! Пожалуйста, помогите… – рыдаю я, остервенело стуча в ее тяжелую дверь. Болят сбитые костяшки. Свет на крыльце начинает мигать.
Шарлотта приоткрывает дверь.
– Что происходит? – натянутым голосом спрашивает она. В принципе, я ее понимаю – сейчас пятница, половина одиннадцатого ночи, и это снова я.
– Элли, – продолжает она, потирая глаза. – Что такое?
Шарлотта смотрит мне за спину, словно ждет, что я привела на ее порог банду головорезов – или, по крайней мере, очередную бурю.
Я выпрямляюсь и вытаскиваю красный поводок из кармана.
– Бенджи… Он сбежал… О боже, он сбежал! – причитаю я и хватаюсь за перила, как будто без них мне никак не устоять.
– Кто? Кто сбежал?
– Собака, – выдавливаю я, – собака, за которой я присматривала. Его хозяева вернутся уже завтра, а он сбежал! – продолжаю лепетать я и сую поводок прямо ей под нос. – Он побежал к озеру, – всхлипываю я, – на нас бросилась другая собака, помесь овчарки, и я выпустила бедняжку Бенджи…