за торжество разума восторжествовала ненависть; поначалу на существующий порядок: провозглашалась свобода от угнетения классами капиталистов и помещиков. Эти классы были лишены собственности и уничтожены. Захватив власть, большевики уже испытывают ненависть ко всем, кто может её отнять или ослабить. После разгрома Белой гвардии в гражданской войне, унесшей столько жизней, подвергается преследованию и поначалу изгнанию, а далее репрессиям и уничтожению думающая критически интеллигенция, потенциально опасная для нового режима: философы, богословы, писатели, учёные. Для управляемости народом и искоренения недовольства в крестьянстве проводится раскулачивание и насильственная коллективизация.
С установлением тирании Сталина удаляются с политической арены (и по большей части с лица Земли) бывшие соратники-революционеры. Разворачивается процесс разоблачения и истребления всевозможных врагов, якобы народа – на самом деле, процесс тотального подчинения тирану, через замкнутые на него силовые структуры и единственную партию, им руководимую.
Здесь властвовал кровавый трибунал,
судил и здесь же предавал расстрелу.
Он проходил калёным злом сквозь тело
страны, как это требовал Ваал.
(«Звонница восьмистиший»).
Второе обещание – равенство – большевики проводили как тождество друг другу каждого в народной массе для удобства управления ею. Все подлежали выравниванию по установленному идеологическому образцу. Над всеми возвышался земной кумир с неограниченными полномочиями. Всякое инакомыслие жестоко наказывается. Все граждане вовлекаются в систему отслеживания таких проявлений и доносительства. Порой это выливалось в клевету с корыстной целью. Иметь яркое индивидуальное человеческое лицо становится опасным. В числе врагов оказываются думающие, талантливые, творческие, независимые – здоровый цвет нации.
Рьяными служителями нового режима были работники ЧК (Всероссийской Чрезвычайной Комиссии). Эта рьяность проистекала из-за отсутствия личной ответственности и приводила к утрате чекистами своего индивидуального человеческого облика. Не удивительно, что чекист воспринимался не как человек, имеющий своё лицо, а как носитель формы, служащий госаппарата, власть которого над каждым гражданином не ограничена.
Продолжая цитату из рукописных архивов Ю. Куранова:
«…я видел фигуры чекистов только потому, что на них была военная форма. Они стояли здесь и там в своих гимнастёрках, без глаз, носов, ушей. У них вообще не было лиц».
О реализации третьего лозунга – братства – можно судить по тому, что вслед за осуждением отца Юрия Куранова всех его родственников: родителей, старшего брата, младшую сестру и шестилетнего сына Юрия – отправляют в ссылку в далёкую деревню на Иртыше. Об этом Юрий Куранов впоследствии вспоминает