о молодых женщинах, у которых не было семьи, готовой защитить от бед. Девушки, пытавшиеся самостоятельно найти дорогу в жизни и по неопытности полагавшие, что берутся за достойную работу, попадали в бордели или работные дома, где влачили жалкое существование.
– Ты слишком многого боишься! – заметила Телла, с трудом поднимаясь на ноги – они тряслись так сильно, что едва ее слушались.
– Что это ты задумала?
– Надоело мне ждать служанку, которая битый час станет хлопотать над моим лицом, а потом насильно уложит в постель до самого вечера. – Подняв с пола упавшую шаль, Телла обмотала ее вокруг головы, прикрыв покрытую синяками половину лица. – Чтобы уплыть завтра с Хулианом, мне прежде нужно о многом позаботиться. Для начала известить его о том, что на рассвете я приду в порт.
– Постой! Не делай ничего сгоряча!
Скарлетт бросилась за сестрой, но догнать не успела: Телла проворно взбежала по ступеням и выскочила из винного погреба.
Из-за повышенной влажности воздух на улице был густым точно кисель, и во дворе уже пахло морской солью, как обычно после полудня. Похоже, на кухни уже доставили улов и, блуждая в поисках сестры под облупившимися белыми сводами галерей и вымощенными глиняной плиткой переходами, Скарлетт неизменно ощущала преследующий ее тяжелый рыбный запах.
Губернатор Дранья, похоже, никак не мог удовлетвориться размером своего имения. Находящееся на окраине города оно постоянно расширялось, благо просторная территория вокруг позволяла. Пристраивались новые комнаты для гостей и новые дворы, прокладывались очередные тайные ходы, чтобы удобнее было доставлять контрабандой спиртное и одному богу ведомо что еще. Во многие помещения Скарлетт с Теллой заходить строжайше запрещалось. Если бы отец их поймал, то без колебаний приказал бы хорошенько всыпать по пяткам. Но израненные подошвы ног не шли ни в какое сравнение с карой, поджидавшей сестер, узнай Дранья о готовящемся побеге младшей дочери.
Утренний туман еще не рассеялся, и Скарлетт несколько раз теряла из виду сестру, которая как нарочно выбирала наименее освещенные коридоры. В какой-то момент Скарлетт испугалась, что и вовсе ее не найдет, но тут заметила мелькнувший подол синего платья на лестнице, ведущей к самой высокой постройке имения – церковной исповедальне. Ее сложенная из белого камня башня сверкала сейчас на солнце, видимая из любой части города. Хоть губернатор Дранья и хотел прослыть человеком набожным, на самом деле даже не помышлял признаваться в своих грязных делишках и потому захаживал в церковь крайне редко. Оттого-то ее и облюбовали его дочери для получения тайных посланий.
Ускорив шаг, Скарлетт нагнала сестру на вершине лестницы, оканчивающейся площадкой в виде полумесяца перед резными деревянными дверьми исповедальни.
– Да стой же, наконец! – крикнула она. – Если ты напишешь тому моряку, я все расскажу отцу!
Фигура в синем тут же остановилась и повернулась. Резкий луч солнца прорезал затянутый туманом церковный дворик, явив взору Скарлетт