могла бы питать фонтан, извергавший с самого начала истории по семьсот литров в час? А теперь позволь сказать тебе следующее, досточтимый сэр. В природе, внешней по отношению к человеку, война – это такая редкость, что ее, почитай, и вовсе не существует. На все двести пятьдесят тысяч видов наберется от силы дюжина воюющих. Если бы природа удосужилась обратить свой взор на человека, на этого крошечного кровопийцу, у нее бы волосы встали дыбом!
И наконец, – заключил волшебник, – оставляя в стороне его моральные качества, является ли это одиозное существо значительным хотя бы в плане физическом?
Снизошла бы равнодушная природа до того, чтобы заметить его, наравне с тлей и коралловыми полипами, вследствие изменений, произведенных им на земной поверхности?
3
Король, ошеломленный таким потоком красноречия, вежливо произнес:
– Разумеется, снизошла бы. Хотя бы делами своими мы все же значительны.
– Это какими же? – яростно осведомился его наставник.
– Ну, помилуй. Посмотри, сколько мы всего понастроили, посмотри на города, на пахотные поля…
– Большой Барьерный риф, – глядя в потолок, сказал Архимед, – представляет собой постройку длиною в тысячу миль, сооруженную исключительно насекомыми.
– Так ведь это всего-навсего риф.
Мерлин привычно жахнул шляпой о пол.
– Ты когда-нибудь научишься мыслить отвлеченно? – вопросил он. – Коралловые полипы имеют ровно столько же оснований заявить, что Лондон – всего-навсего город.
– Пусть так, но если все города мира выстроить в ряд…
Архимед сказал:
– Если ты возьмешься выстраивать в ряд города мира, я выстрою все коралловые острова и атоллы. А после мы сравним результаты и увидим то, что увидим.
– Ну, может быть, насекомые важнее человека, но ведь это всего лишь один вид…
Козел застенчиво произнес:
– По-моему, у комитета должна где-то быть записка насчет бобра – в ней утверждается, что бобры соорудили целые моря и континенты…
– Птицы, – с подчеркнутым бесстрастием промолвил Балин, – разносящие в своем помете семена деревьев, как уверяют, насадили леса, столь обширные…
– А кролики, – вмешался ежик, – которые, почитай, от Австерии ровное место оставили…
– А фораминиферы, из чьих тел, собственно, и состоят «белые скалы Дувра»…
– А саранча…
Мерлин поднял руку.
– Предъявите ему скромного дождевого червя, – величественно вымолвил он.
И звери хором зачитали цитату:
– Натуралист Дарвин указывает, что в акре каждого поля обитает примерно 25 000 дождевых червей, что в одной только Англии они ежегодно взрыхляют 320 000 000 тонн почвы и что обнаружить их можно практически в любом регионе Земли. В течение тридцати лет они изменяют всю земную поверхность на глубину в семь дюймов.
«Земля