с ней любовью, он иногда думал о том, что у них теперь будут черные дети. Однако влечение к Пегги было настолько сильным, а его слияние настолько желанным, что вся его предыдущая жизнь – беженец без статуса, комната в YMCA, работа в “Хайат” – казались ему теперь чем-то совершенно неважным по сравнению с ежедневным обладанием этим жарким черным торсом, как будто ставшим неотъемлемой частью его белой плоти.
Бракосочетание, мало походившее на торжественный процесс соединения двух сердец, произошло у Пегги на квартире. Древняя, едва передвигающаяся старушка-негритянка, как сказала Пегги, ее наставница в детстве, мирно скончавшаяся вскоре после этого в своем бунгало на Южной стороне, принесла Библию, и Вектор повторил за ней долгую клятву, закончившуюся словами: “в бедности и в богатстве, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас”, после чего молодожены пошли гулять по парку Золотого берега. Майское солнце пробивало листву деревьев тонкими обжигающими лучами.
Вектор переехал к Пегги. Вечерами они вместе готовили обеды, гуляли у озера, а по воскресеньям ходили в церковь, пока в сентябре – это были особенно жаркие дни, как бы захваченные осенью от влажного чикагского лета – Пегги не вернулась домой и не отвергла регулярную любовь.
На следующий день она заявила Вектору, что ему нужно вернуться назад в YMCA, конечно, она понимает, как ему будет тяжело без нее, но это нужно всего на три дня. Недоумевающий Вектор последовал ее просьбе. Яркие видения черного тела приходили к нему по ночам. На третий день Пегги позвонила и попросила его приехать. Она сидела на стуле, застывшая и грустная – Вектору показалось, что ее лицо как будто потеряло свой обычный глянцевый блеск – и долго говорила о Боге и судьбе. Вектор не понимал, к чему произносились эти слова, но приговор его любви был кратким.
– Как ты думаешь, почему я не беременею? – спросила она.
Он потерялся с догадкой.
– Врач нашел у меня неизлечимую болезнь. Они определили, что это ненормальный рост клеток, но я-то поняла, о чем идет речь.
“Что за чепуха? Какая неизлечимая болезнь?” – подумал Вектор.
– Врачи ошибаются, – попробовал он ободрить ее, и вдруг ему почему-то стало ясно, что никакой ошибки здесь нет.
“Пока смерть не разлучит нас”, – закрутилось у него в голове.
– Еще врач сказал, что если я хочу прожить дольше, то не должна часто иметь мужчину. Вчера я все решила. Мы будем жить порознь и встречаться раз в неделю. Через свою работу ты оформишь для меня медицинскую страховку. “Хайат” – солидная фирма. Они обеспечивают страховками своих работников и членов их семей. А впрочем, так ли это теперь важно? Ведь в этой жизни ничто не важно… кроме встречи с Богом.
Вектор обнял ее и пытался что-то сказать, но тут же почувствовал, что его слова, даже произнесенные по-английски совершенно правильно и с должной интонацией, прозвучат теперь совершенно не к месту.
Он сделал все так, как она хотела – переехал назад в YMCA, где ему досталась комната на полтора квадратных метра больше той, в которой он жил до бракосочетания, и весь следующий год ездил