убедились, что мы знаем правила пребывания в стране и пожелали удачного путешествия. Марта отобрала мой паспорт и позвала остальных, чтобы понять, как меня пропустили через границу с такой ужасной фотографией.
– Он просто сфотографировал медведя и вклеил его в свой загран.
– Да нет, медведи не курят травку, а этот точно накуренный.
– Он же говорил, что не курит.
– Значит, накурил медведя, чтобы сфотографировать.
– Отвалите от моего паспорта.
Фотография и впрямь была кошмарная, мы получали заграны вместе с Корой, чтобы полететь в Грецию, тогда был непростой период отношений, и я сильно запустил себя. В фотоателье меня тоже приняли за медведя и предложили сначала побриться, так что мне пришлось заверить их, что я выгляжу так всегда. Поездка так и не состоялась, а паспорт был еще действителен, поэтому мне, если честно, было плевать, как я там получился.
Мучивший меня вопрос разрешился на следующий день после пересечения границы. Ночь мы провели в Удонтхани, приграничном городке с полным отсутствием инфраструктуры, зато с уличными ресторанами, в которых нас обслуживали высокие мускулистые официантки с низкими голосами и адамовым яблоком в два раза крупнее, чем у Клюквы. Марта и Мопс отправились на огромный крытый рынок за провизией, а нам троим предстояло заработать немного денег. На мало приспособленной для таких целей центральной улице я разложил остатки нераспроданных открыток и визиток, которые делал из винных коробок еще в Китае. Клюква импровизировал на укулеле, а Реми слонялся с несчастным видом, пытаясь раздобрить тайцев, чтобы те материально поддержали нуждающихся путешественников. Люди улыбались, останавливались, пытались нас о чем-то расспрашивать, но ничего не покупали и не жертвовали. Через пару часов к нам подошли восторженные ребята откуда-то с юго-восточной Европы и пристали с расспросами. Клюква всем своим видом выражал агрессию и ненависть ко всему роду людскому, в частности – к этим юным его представителям. Предположительно, эта роль была отведена мне, но я не чувствовал ни злости, ни раздражения, напротив, приятно было рассказывать о себе незнакомым людям.
Отделаться от них помогло только внезапное появление Марты и Мопса, которые буквально светились от радости. Заметив, как наши собеседники быстро ретировались, а также кислые мины Реми и Клюквы, Марта расхохоталась.
– Приставали фанаты твоей бездарной игры на укулеле?
– Скорее хотели взять автограф у этого бездельника, – он ткнул пальцем в мою сторону.
– С чего бы это?
– Спроси у него. Я думал, он несчастный социофоб, а этим двоим выложил за полчаса больше, чем нам за все время знакомства, еще и улыбался, как умалишенный.
– Медведь, какая муха тебя укусила? – Мопс заботливо потрогал мой лоб, пытаясь понять, не поднялась ли у меня температура. – Может, ты подцепил какую-нибудь загадочную словопоносную лихорадку?
– Все со мной в порядке. Просто…чувствую себя хорошо. Вы сами гнали на меня за то, что я срываюсь