мор пошел, так и ушли, не дожидаясь. Вот там и будете ночевать. Кладбище будем рыть на этой стороне, вон на той опушке, – показал стрелец рукой. – Мы сейчас туда дорогу протопчем конями, не заблудитесь. Всё, езжайте, обживайтесь. Возить будете завтра. Ты пойдем с нами, мы тебе место покажем, – позвал он Федота.
Федот взял оба лома, заткнул топор за пояс и пошагал следом за конниками. Ватага его с гиканьем покатила к хуторку прямо по снегу, благо он был еще неглубоким.
Стрельцы какое-то время ехали прямо к деревне, но шаг их становился все тише. В околицу въезжать не стали, остановились, наблюдая. Деревня была пустая, и лишь посредине три одичалых свиньи с визгом дрались за что-то со стаей бродячих собак.
– Никак мертвяка делят… – сказал один из стрельцов и перекрестился. Остальные тоже перекрестились и поехали вокруг деревни вдоль околицы, выведенной старыми, серыми от времени жердями. Федот шагал по конскому следу, озираясь на деревню. Ему не было страшно, но гуляла внутри какая-то тоска…
На опушке стрельцы выбрали место под кладбище, спешились и начали помогать Федоту собирать дрова. Натаскали сухостоя, разложили по снегу кучей шага в четыре поперек и шесть вдоль. Старший стрелец покосился на Федота и покачал головой:
– Справишься ли?
Федот, пока стрельцы добывали топливо, выбрал себе крепкую не толстую сосновую сухостоину под лопаты и принялся пластать ее вдоль, надрубая и вгоняя клинья. Сухостоина как раз треснула и развалилась вдоль на две половины.
– Вишь, справлюсь! – улыбнулся он стрельцу.
Стрелец покачал головой, переглянулся со своими с улыбкой.
– Ну, поглядим. Большой труд, такую ямищу вырыть. Может, кого из этих в помощь прислать все же?
– Да какая от них помощь?! – отмахнулся Федот. – Пришибу только, – и принялся обтесывать плаху под лопату.
Деревянная лопата землю плохо роет, поэтому их делают неширокими и заостряющимися. Лучше из смолистого дерева, смолистое дольше стоит. Федот сразу обрубал по виду лопаты, решив, что тесать в размер обрубленную лопату будет легче, чем всю плаху.
– Ну, ладно, – кивнул стрелец. – Давай я тебе хотя бы костер подпалю.
Человек он был опытный, с кресалом обращался умело, но случается такое с костром, что-то не заладится, и никак не разожжешь. Вот и у стрельца в трут сразу же попал снег со случайно задетой ветки, искра его не брала. Он начал тихо браниться. Товарищи было предложили ему другой трут, но Федот вынул то кресало с огнивом, что ему дали, взял сухие сосновые щепки и стружки потоньше, которые успел настругать, и без трута и бересты подпалил их с одного удара.
Все стрельцы сгрудились вокруг него, глядя на занявшийся костерок, быстро охватывающий всю огромную кучу дров.
– И как он это сделал? – наконец спросил один из стрельцов, пятясь от жара.
– И как это ты сделал? – повернулся к нему старший.
– Я не знаю… – обалдело ответил Федот. – Я попробовал…
– Ну, все, братцы! – крикнул старший. – По коням! К еде-то не опоздаешь? – показал он головой на хуторок,