Во время учебы в колледже был момент, когда мы с несколькими подружками сбежали в деревню на праздник. Местные напоили нас домашним вином, и недоученные пьяные ведьмы натворили дел. Несколько домов поглотил пожар, а кладбище долго еще не могли упокоить. И вот тогда мне тоже пришлось давать показания сержанту, но у него такого ловца не имелось, все по старинке – на бумаге.
– А ручкой вы водить не умеете? – уточнила я. Ригерлаш сделал вид, что страдает глухотой, и вопрос мой проигнорировал.
– Прикоснитесь к ловцу и назовите свое имя.
Это можно. Я кончиками пальцев коснулась шара и скороговоркой проговорила требуемое. Шар едва заметно замерцал. Ригерлаш положил его между нами и посмотрел на меня. Во взгляде офицера было столько ехидства и какого-то даже предвкушения, что я напряглась.
– Госпожа Беллингслаузе, вы ведьма?
Я чуть было не съязвила насчет короткой памяти – эту тему мы уже обсуждали при нашем первом разговоре, но вовремя поняла, что повторно вопросы задаются для ловца.
– Да. Чистокровная черная ведьма.
– Образование?
– Ведьмовской колледж.
– Вы его закончили?
В вопросе мне почудилась насмешка, и я с подозрением уставилась на Ригерлаша.
– Есть основания сомневаться?
Офицер едва приподнял уголки губ, и это должно было считаться улыбкой.
– Да или нет?
– Да, – сухо ответила я и недовольно поджала губы. Мамуля говорила, что так я похожа на старуху и с таким выражением лица на меня ни один мужчина не взглянет, но сейчас меня видел лишь Ригерлаш, и для него стараться быть красивой я не собиралась.
– Вы знаете, что о вашем колледже идет плохая слава?
– Нет, – фыркнула я. Конечно, я об этом не знаю. В курсе лишь безумно плохой славы. – А в чем она заключается?
– Считается, что ведьмы абсолютно беспринципные особы и в колледже вас учат вредить людям.
– Вранье, – уверенно заявила я. Наклонилась к Ригерлашу и широко улыбнулась. – Вредить мы умеем еще до поступления, а в колледже нас учат людям помогать.
Ригерлаш помолчал, внимательно меня рассматривая. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на сумке. Тишина была долгой, и я опять отвернулась к окну: стражники все еще тренировались, и зрелище было замечательным.
– Сколько вам лет, госпожа Беллингслаузе?
– Приличной девушке такие вопросы не задают, – фыркнула я. Офицер на секунду опешил: то ли не думал, что я решусь сказать такое представителю полиции, то ли не ждал, что я причисляю себя к приличным особам. Скорее, второе, и, чтобы не разочаровывать Ригерлаша, злорадно добавила:
– Но мне двадцать лет.
Офицер закашлялся, пытаясь сдержать смех, и отвернулся, пряча улыбку. Этого я и добивалась: мигом запустила руку в сумку и нащупала бутылочку. Ригерлаш быстро вернул мне свое внимание, но я уже сидела как ни в чем не бывало.
– Откуда у вас дом в Велтоне, госпожа Беллингслаузе?
– Я вам уже