она отпрянула от зеркала. Выбрала же время, чтобы переживать по поводу своей внешности! Несмотря на хрупкость и юный вид, она была в том возрасте, в котором уже трудно рассчитывать выйти замуж, и вряд ли ее обстоятельства могли измениться. Может быть, было время, когда ей хотелось провести сезон в Лондоне. Но замужества ее матери приводили их из одного удаленного имения в другое, каждое последующее оказывалось в еще более глухом уголке Шотландии, чем предыдущее.
Хотя лорд Ачанолт никогда не приглашал Эсме сопровождать их в частых поездках, один или два раза в год мать Эсме брала ее с собой в Инвернесс или Эдинбург за покупками. Конечно, в доме бывали гости, устраивались званые обеды. До тех пор пока Ачанолт не положил этому конец, у ее матери была целая свита обожателей, потому что ей нравилось заставлять мужа ревновать. Но когда Эсме в конце концов начинала настаивать на большем, нижняя губа ее матери неизменно выдвигалась вперед.
– Подожди, – говорила она. – Вот вернется из-за границы тетя Ровена. Тогда мы и тебя вывезем, милая, я обещаю.
Но, похоронив совсем молодыми троих мужей, она стала бояться оставаться в одиночестве. Эсме уяснила, что сделалась единственным оплотом стабильности в жизни матери. Ачанолт, за которого ее мать вышла замуж, когда Эсме было шестнадцать, скоро стал суровым и мрачным и совсем отдалился от них. Через два счастливых года совместной жизни в старом замке все чаще стало звучать слово «развод».
Однажды она услышала болтовню старого садовника: «Ну точно как кот за своим хвостом, – ворчал тот. – Старый дьявол заполучил ее и теперь не знает, что с ней делать, это ведь совсем не так весело, как охота». Что более или менее подытоживало брак лорда и леди Ачанолт.
Ладно, «старый дьявол» никогда не давал себе труда быть учтивым в присутствии Эсме. Когда он выгнал их, она испытала странное облегчение, как бы глупо это ни звучало. Паника была роскошью, которую она не могла себе позволить, если учесть ответственность, которую Ачанолт внезапно переложил на нее. Конечно, сейчас вряд ли есть причина паниковать. Она просто не может позволить Аласдэру Маклахлану нарушить ее спокойствие, как бы красив и обаятелен он ни был. Размышляя об этом, она напомнила себе, что зря тратит время. Эсме быстро заколола волосы и поспешила вниз по лестнице.
Она, как и предполагала, нашла Маклахлана в его кабинете. Он переоделся в темно-зеленый сюртук, под которым был шелковый жилет цвета соломы, и облегающие коричневые брюки. Шейный платок был элегантно завязан под квадратным свежевыбритым подбородком. Да, он выглядел потрясающе красивым, и то, что он выглядел так после разгульной ночи, вызвало у нее досаду. Ему следовало бы по крайней мере иметь болезненный вид.
К ее удивлению, Маклахлан сидел не за подносом с кофе, а за своим письменным столом, и в его позе не было ничего безвольного и вялого. Напротив, он сидел прямо и неподвижно, как делающая стойку охотничья собака, весь погруженный в свое занятие. Если его и мучили последствия бессонной ночи, проведенной с миссис Кросби, по его виду этого никак