что рядом тело, которое они коллективно убивали, а теперь не знают, кого в нём видеть – друга или врага. Может, поделишься своими на этот счёт соображениями?
– Вы ведь сами предложили, – не совсем понимая, куда клонит сержант, ответил Тим.
– Кто и что предложил – неважно, – отрезал сержант, – отвечай на вопрос.
– Злости к большинству из вас у меня нет.
– А к кому есть?
– К тебе есть, – ответил Тим, – и к ним, – указал он на его манер подбородком на сестёр.
Так говорить не собирался, но сказал, как сказал. За последние дни многое изменилось. Тим твёрдо уяснил, что просто так здесь его больше никто не тронет. Это был закон, а закон здесь чтили свято. Тим не позволил себе сломаться, будучи невольником, а став вольным, быстро вспоминал себя прежнего и негромкими фразами, поочерёдно глядя то на Скарта, то на сестёр, выложил всё, что о них думает. Несколько секунд над столом звенела тишина. Глядя перед собой, Тим ждал реакции.
– Злой, – почему-то хохотнув, прокомментировала одна из сестёр.
– Полжизни в дерьме и слизи, а гонора, как у верховного, – заявил кто-то ещё.
– Зачёт, – получил Тим нежданную поддержку в лице сидящего рядом немолодого здоровяка пехотинца с тяжёлой, квадратной челюстью и глубоко посаженными карими глазами, – а что касается вас троих, то тебе, Скарт, не впервой от него выхватить, да и вам, двум стервам, языки подрезать не помешает. Действуй, малой, – сказал пехотинец, и Тим почему-то сразу понял, что звать его будут именно так, – придумаешь, как их наказать, крикни, я ставки сделаю.
По ухмылкам и выражению их глаз сделал вывод, что приняли его нормально.
Здоровяка звали Мален, он пытался сказать что-то ещё, но Скарт перебил.
– Время, – отрезал сержант, – Мален и Джуда в пищеблок, перекусим и отбиваемся.
Минут через двадцать в отсек вкатили тележку. Всё это время, отстранённо отвечая на редкие, ничего не значащие вопросы, Тим напряжённо ждал. Совсем недавно при встрече с этими людьми он кланялся им в ноги, сейчас сидит за одним столом и ждёт, принесут ли ему те самые люди пищу. На данный момент насущней вопроса не существовало. Сама еда значения не имела. Вопрос в том, принят ли он как равный и принесут ли прожжённые убийцы пищу тому, кого ещё вчера не считали за человека.
Когда лотки и приборы оказались перед носом, от сердца отлегло. Взяв хлеб и вилку, Тим позабыл обо всём, наслаждаясь каждым кусочком. Ели молча, ровно до момента, пока в отсеке не появился ещё один пехотинец. Невысокий, крепкий, с коротким тёмным ёжиком на голове и насмешливым взглядом голубых глаз, он сразу привлёк внимание.
– Здравия вам, – услышал на удивление мягкий голос, – как сегодня пайка?
– Так же, как и у вас, – почему-то нахмурившись, ответил Скарт, – ты по делу?
– По делу. Зашёл в медблок парня проведать, а медицина говорит, его Сандерс к вам увёл.
– Вот он сидит, – поджал Скарт губы, – дальше что?
Хлопая