с горлом простуженным…
И никто не видал лица…
И не мной эта жизнь налажена…
Ей не сын я, не муж, не зять!
Дождь стучится в окно отважно…
Мироздание действует слаженно…
Я согласен… ему… не мешать…
«Сегодняшней ночью спалось удивительно сладко…»
Сегодняшней ночью спалось удивительно сладко.
А рядом, в ветвях, гимном жизни звенел соловей!
Он – верный служитель Божьего миропорядка.
Сегодня беседовал долго с любовью моей…
Рассказывал ей в том числе он и о пандемии.
О связях событий, времён и осколках зеркал…
О мерах всеобщей предпринятой санитарии.
О наших устоях в столпах не забыл, рассказал…
Поведал он мастерски
о предстоящем, грядущем…
О важности всех, не забыв ни о чём в мелочах.
И даже о том, как выглядит время идущее!..
И чуть намекнул ей о новых, готовых дарах…
Я в записи слушал рассказ,
мелодичности полный…
Понятен язык, а мелодия очень светла.
И к нам прилетать не считает вестник
зазорным…
Есть общие с нами в галактике нашей дела.
Чтоб майскою ночью
спалось удивительно сладко,
Здесь рядом, в ветвях,
гимном жизни звенит соловей!
Он – верный служитель Божьего миропорядка.
Беседует долго со мной и любовью моей…
«А горизонт способен… приближаться…»
А горизонт способен… приближаться.
Ну, кто бы мог подумать раньше, а?
И на пути такая же трава…
Но на краю возможно оказаться…
Гуляет где-то собственный мой страх.
Быть может, мне в дела его вмешаться?
Но не хочу, чтоб стал он возмущаться.
Карманы проверяю на штанах…
Они пусты уже от вещих снов…
От дел мирских, мечтаний, сновидений.
Всего щепоть там памятных мгновений.
Всего лишь горстка красочных миров…
И ноша эта мне не тяжела…
Но на обрыве с ними распрощаюсь.
В следах своих оставленных покаюсь.
Мне жизнь моя ни в чём не солгала…
И пусть пока далёк он, горизонт…
Приятна мне сегодняшняя лёгкость
В сознании, что позван был как гость
Под титулом дарованным – виконт…
А пенсия для строгости – не новость…
«На плече у меня задремал потрудившийся август…»
На плече у меня задремал потрудившийся август.
Он лежит, словно кот, умудрённый моей сединой.
Там удобно ему и, к тому же, я августу нравлюсь.
Воротник его листьев побудет, как видно, со мной.
Третий месяц у лета. Видна его мудрая зрелость.
Но придётся ему сентябрю полномочия сдать.
Как бы ни было там,