и жива,
Что каждый миг трепетала несказанным.
«Насторожившаяся зреет нива…»
Насторожившаяся зреет нива,
Роса тепла, как пар от молока,
И поворачиваются лениво
Неповоротливые облака.
«Не легок сон случайного ночлега…»
Не легок сон случайного ночлега,
Когда в ушах проклятья Эвменид
И ветерок с аттического брега
Немолчною цикадою звенит.
Сквозь кружева водоворотной пены,
Взлетев в пылающие облака,
Стрела лукавой Анадиомены
Невинного пронзает голубка.
Не по плечам тяжелая обуза,
Но к свету пробивается родник,
И уж парит лирическая Муза
Над тем, кто в ночь к источнику приник.
И все к судьбе направлены дороги,
Где лавр и мирт друг с другом сплетены,
И громыхают немощные дроги
По мрамору классической страны.
«Не ошибочны эти слова…»
Не ошибочны эти слова,
Но они прозвучали ошибкой;
Для других ты быть может права,
А меня не уверишь улыбкой.
Если чувств откровенно-нагих
Ты не хочешь показывать людям,
Никогда говорить при других
О родстве наших душ мы не будем.
Ты ведь знаешь, как знаю и я,
Что пленительной отданы силе,
От себя даже это тая,
Мы блаженных томлений вкусили.
Лепестков у надежды не рви,
Предназначенное непреложно;
Только в нежной друг к другу любви
Расцвести нам обоим возможно!
«Не траурной, а розовой печали…»
He траурной, а розовой печали
Незримый след отметил мне чело;
Январь жесток, а в сердце зажурчали
Ручьи любви и сердце зацвело.
И день, и ночь являют профиль милый,
Тугую грудь и слабую ладонь,
И томный ток пронизывает жилы,
Вливая в кровь расплавленный огонь.
О, этот жар!.. В нем таешь, не сгорая;
В ушах звенит: – от прошлого отчаль,
Еще нежней твоя любовь вторая,
Которой улыбается печаль.
«Нет, никогда я не забуду…»
Нет, никогда я не забуду
Этого светлого мгновенья,
Преобразившего все вдруг,
Скамью склонившуюся к пруду,
Горячих губ прикосновенье
И трепетанье теплых рук.
Струя легкого аромата
От резеды ли, от гвоздик ли
С ветром плыла из цветника,
Тускнел розовый тюль заката
И вдалеке к деревьям никли
Батистовые облака.
Я ждал пока лесенкой шаткой,
Медленно, с грациею гибкой,
Ты поднималась на крыльцо,
И было мне наградой сладкой
Неожиданною улыбкой
Обмолвившееся лицо.
«Игру его любил творец Макбета…»
Игру