по отношению к ней?!..
Нет, ей не обидно, что он спал с другими женщинами, хотя, как она знала, многие её замужние подруги просто с ума сходили от ревности. Ей обидно то, что Жора не трахал девок, а изменял ей! Вот где был корень зла! И он не мог его раскусить! А она не собиралась ему растолковывать – это было уже чересчур!
Если бы он говорил ей:
– Знаешь, Вероника, вчера с бабёнкой схлестнулся, ну, с той, что с нами в ресторане была. Рыженькая такая, грудастая! Хорошо ебётся, лярва, даже лучше, чем ты!
Она бы живо включалась в беседу и отвечала что-то вроде:
– Жорик! Да откуда ты знаешь, как я ебусь, когда ты меня до оргазма-то ни разу и не довёл?! Ты же кончаешь, когда я только начинаю! Ну-ка, давай попробуем сейчас! Посмотришь, кто лучше в постели, – та блядёшка рыжая или твоя супруга, – красавица, молодица, ягодка, какую поискать!»
Но он же так не говорил! Он скрывал свои отношения с другими женщинами, думая, что она дура и ничего не видит, а потом делал вид, что ничего не происходит, и удивлялся, когда Вероника обижалась на то, что он её не любил, а боялся, как жандарма!
Нет, она не хотела для своего мужа быть мамкой, от которой тот пытается скрыть все свои шалости. Она хотела быть ему подругой, которая согласна была даже участвовать во всех его шалостях, какими бы дикими и безумными они не казались. Но он её всё время, с самого начала их совместной жизни, пихал на место мамы, от которой он всё будет скрывать! Ну, потому мама и стала наставлять Жорику понемногу рожки!.. Да она же моложе него на семь лет была, пацанка ещё! Какие ей мамки?! Зачем эта роль ей нужна была?! Но Жора навязывал её своим враньём и изменами. Да ей было бы даже интересно посмотреть, как он с другой в постели справляется, поинтересоваться у той, та от Жориного натиска кончила или тоже нет, сама додрачивала потом. Но он же всё скрывал! И подружки её, тоже, глядя ей в глаза, делали вид, что ничего не происходит, изображая из себя перед ней честность. А ей не нужна была эта показуха, которой они отгораживались от неё, как забором. Ей нужно было, чтобы у неё были нормальные подруги, которые говорили бы ей: «Слушай, что твой Жорик кончает так быстро?! Вроде кабан здоровый, а как пацанёнок шкодливый: вставил, – и потекло уже! А у него всё обмякло – нате-здрасте – приплыли!» Но подруги молчали, именно этим своим паскудным отношением навешивая ей рога!..
Вероника тряхнула головой: «Что это я в воспоминания ударилась?! Нет уже Жоры! Впереди – другая жизнь! А я его похождения обмусоливаю!»
В самом деле, впереди её ждал родной город, где с детства всё было мило, знакомо и привычно, где даже какие-то неприятности были свои, родные, какие-то домашние, не угрожающие в следующую секунду ввергнуть в пучину безграничного отчаяния и страха, как это было в Москве. Всё успокоилось, всё прошло, всё минуло.… Но, с другой стороны, впереди была жизнь в одиночестве и материальной ущемлённости, от которой она уже отвыкла. Это была другая сторона медали, совсем нерадостная! И к ней надо было привыкать!..
Вероника шла по составу, проходя вагон за