спросил, всё ли у меня хорошо с работой, есть ли достойные роли… А потом и говорит: «К нам поступил сигнал, что у вас в квартире хранятся рукописи и зарубежные издания запрещённых писателей. Но вы не волнуйтесь, мы это дело поправим». Уж не от твоего ли муженька, Роза, поступил тот злополучный сигнал?..
Роза. От Толяна-то? Всё может быть. Это когда было?
Маргарита Васильевна. В семьдесят шестом.
Роза. Ну-у, я тогда с Боряном жила.
Маргарита Васильевна. Да, тебя ещё не было в нашем доме. Но он-то жил… Да, вежливый голос… и под конец сообщил, что через час за мной заедет машина… со мной хочет поговорить с глазу на глаз наш главный идеолог. В народе его называли «серым кардиналом». Потом привезли меня на Старую площадь, провели в его кабинет. «Уважаемая Маргарита Васильевна, – начал он, – мы знаем и ценим вас, как замечательную артистку… а также ценим заслуги вашего мужа перед отечеством… И весьма сожалеем, что ваш сын избрал другой, недостойный своих родителей и своей Родины путь, а именно – занялся откровенной антисоветчиной. Прискорбно… Мы не можем этого так оставить. Думаю, и у вас, как у матери, хватит благоразумия, чтобы каким-то образом… Нет-нет, о влиянии речь уже не идёт, здесь вы опоздали, уважаемая! …чтобы каким-то образом помочь нам разрешить эту важную идеологическую проблему. Мы вам предлагаем два выхода. Или он садится в тюрьму и надолго. Или мы высылаем его за границу. Навсегда. Но вы при этом автоматически делаетесь невыездной. Выбирайте. Ваша артистическая карьера при этом не пострадает. Это я вам обещаю».
Ромео. И вы выбрали…
Маргарита Васильевна. Да, второе. Я не могла отправить моего мальчика в тюрьму… А на прощание идеолог подсунул мне какую-то бумагу для подписи.
Ромео. Вы её читали?
Маргарита Васильевна. Да где там, Ромочка! У меня всё плыло перед глазами. Я ничего не видела и не слышала кроме слова «тюрьма»… А позже выяснилось, что к моменту моего пребывания на Старой площади, мой сын был уже за границей. Они его просто не нашли. Кто-то помог ему выехать. И вся эта процедура с подписью и моим выбором была пустой формальностью… А на следующий день в центральной газете появилась статья под заголовком «Крах отщепенца». Автором статьи значилась я, Маргарита Княжева. Это была даже не статья, а якобы моё письмо в редакцию, в котором я кляла своего заблудшего ребёнка на чём свет стоит, просила у народа прощения… и в конце заявляла, что я теперь знать его не хочу и без сожаления вычёркиваю из своей жизни… Так я во всеуслышанье, сама того не ведая, отреклась от родного сына… И до сегодняшнего дня я не знала: где он, что он… В то время мы репетировали «Макбета», один молодой режиссёр пригласил меня на роль леди Макбет. В театре после этой статьи на меня смотрели, как на чумную. Почти никто со мной не разговаривал… И как раз в тот вечер у нас была генеральная. Репетировала