зевнула.
– Что, будешь Сашку ждать?
– Да мне все равно стирку еще, – ответила дочка.
– Ну жди.
Танька напряженно уставилась на мать – что, опять? Но та ограничилась движением бровей, от словесных комментариев воздержалась.
Михалыч успел разложить диван ко сну и смотрел телевизор в темноте под одеялом на пониженной громкости:
– Правительство заверило, что со следующего года прожиточный минимум вырастет на два с половиной процента.
– Вырастет, чего у вас там вырастет, – ответил ведущей Михалыч.
Вошла жена, потянулась, зевнула во весь рот, сняла халат, под которым обнаружилась ночнушка в мелкий игривый цветочек. Времена, когда Ира была игрива, давно прошли.
– Выключай уже, комментатор хренов.
Михалыч послушно выключил. Жена улеглась рядом, зевнула, вспомнила:
– Доценко наш новое кино вон в Москве снимает.
– Ну, кому что.
– С тобой-то в одной школе учился, – напомнила жена с гордостью, которую не разделила с ней дочка.
Сама Ира была из соседней деревни. И в свое время считала Михалыча отличной партией.
– Ну, это когда было, – Михалыч повернулся спиной к жене и захрапел.
Ира вздохнула и выключила лампу.
Машенька спала, подложив ладошку под щеку. А Танька, как в трансе, сидела на кухне и смотрела, как в стиральной машинке крутится белье.
Доценко с дочкой уселись на диван перед телевизором, держа перед собой коробку из «япошки». Жуя, комментировали. В кадре появилась крупным планом Рената.
– Нормально, ну переигрывает.
– Это да.
Лиза засунула в рот суши и поискала глазами, чем запить. Увидела винный бокал около мойки. Она знала, что папа не пьет вино.
– Я так понимаю – рестораном не обошлось?
– Ага, – сказал отец, жуя, и немного смутился.
– Да ладно тебе, пап. Я знаю, тебе нужно, – сказала дочка.
– Как там мама? – сменил тему Доценко.
– На пенсию, представь, собралась, – ответила Лиза.
– Серьезно? – спросил Доценко.
– Да, будет жить на даче, со своими котами, – сказала дочь.
– Ну а что, имеет право, – пожал плечами Доценко.
– Тебя, пап, я пенсионером не представляю.
– Да мне до пенсии еще далеко. Хотя…
– Ой, да перестань, ты у меня вечно молодой и красивый. Можешь себе позволить.
Доценко завиноватился:
– Лисеныш, все нормально?
– Пап, я тебя – обожаю. И Ренатку тоже, я ж ее знала, когда она еще была Натка Черняк, это она потом псевдоним взяла.
– Зачем? – удивился Доценко.
– Черницкая ей показалось аристократичней, наверное. А Рената вроде как Литвинова.
– Так себе трюк, – пожал плечами Доценко.
– Но все равно она звездная девочка, это же очевидно, – благодушно сказала Лиза.
– Звездная девочка у меня одна.
Доценко тепло обнял свою добрую дочку, чмокнул в лоб. Такой идиллии с Доценко Наташке Черняк даже не снилось. И всем ее предшественницам,