ошиблась. К началу школьного баскетбольного сезона Дин добился таких успехов, что о нем заговорили отдельно, не как о брате Ноа. “Надежда первой лиги”, “будущий игрок сборной штата”. И нас с Ноа внезапно стали таскать на все его школьные игры. Я терпеть не могла баскетбол. (“Я же просила тебя переодеться”, – говорила мама, зайдя ко мне в комнатушку и увидев, что я по-прежнему в боро боро[31] валяюсь с книжками на кровати. “У него игры по два раза в неделю”, – замечала я, на что мама отвечала: “Это же твой брат”, как будто это все объясняет. Как будто я дура. Я громко вздыхала и спрашивала: “Сколько длится сезон в баскетболе? За каждый день, что вы таскаете меня на его дурацкие игры, вы должны отпустить меня на день в гости к Крише”. “Кауи, – мама качала головой, – веди себя хорошо”.) Потом приходилось сидеть на верхних рядах в компании визжащих девиц с крупными кольцами в ушах и в босоножках на танкетке. Жара от прожекторов, вонь от попкорна, задница липнет к скамейке, внизу потные мальчишки, задыхаясь, кружат по деревянной площадке и провожают глазами маленький мячик, летящий в маленькое кольцо. Гудок на перерыв или куда там. Взрослые мужики с серьезными лицами орут на подростков. И друг на друга.
Ноа увлеченно следил за игрой, кричал, пока горло не перехватит, подпрыгивал, толкал маму с папой. Мне кажется, Ноа просто хотел, чтобы все было как раньше, когда мы с ним и с Дином завязывались узлом на полу, боролись так отчаянно, вы даже не представляете, локти торчат, носки воняют, мы пытаемся сделать болевой захват руки и удушающий со спины. Вроде злимся, но при этом смеемся, причиняем друг другу боль, но понятно же, что любя. Тогда акулы были всего лишь семейной историей, тогда казалось, что мы всегда будем так же близки. Вот Ноа наверняка и думал, что если подбадривать Дина громкими криками, то все вернется.
Да и мама с папой тоже так думали, я же видела. Кричали, радовались. На Дина у них тоже были планы, как и на Ноа. Еще бы, Найноа подавал надежды, Дин подавал надежды, а я рядом с ними словно невидимка. Но я тоже подавала надежды. Правда. Окей, никто этого не замечал, но какая разница. У меня была масса разных способностей. Например, когда нам в школе задали смастерить мост из зубочисток, я стащила из класса лишние две пачки зубочисток, прочитала про фермы, пролеты и выстроила мост, который выдерживал на два кирпича больше, чем у остальных. Или когда у нас в школе были соревнования по выживанию в экстремальных условиях, я придумала, как из куска брезента сделать палатку, как фильтровать воду рубашкой, и продержалась дольше всех из класса. И так каждый раз. Я ощущала, как во мне что-то растет и крепнет, и все больше и больше чувствовала: я могу делать что хочу. Если, конечно, хочу достаточно сильно.
Ну и вот. А потом эти способности проявились. День как день, очередной баскетбольный матч. Дина взяли в сборную (была, кажется, предсезонка или как ее). Мы снова стояли на трибуне, часы только-только начали отсчет времени до перерыва, я же думала об одном: неужели придется стоять и хлопать еще целый час.
– Я в туалет, – сказала