Что-то пригревать стало, давай другую загадку, разом ответ скажу.
─ Слушай тогда: «Один брат ест и голодает, а другой – идёт и пропадает»
─ Давай третью говори, да я побегу, ─ кур отнесу и с ответом вернусь, ─ Кикимора в нетерпении переступила с ноги на ногу.
─ Что ж ты и эти ещё не угадала, а третью подавай! «Чем больше из неё берёшь, тем больше она становится». Какая твоя отгадка будет? ─ улыбнулся Иван.
Кикимора засмеялась заливисто, крутанулась на пятках, и исчезла. Вскоре она показалась в стороне, там, где опушка мёртвого леса-сухостоя была. На руках ребёнка держит и машет рукой Ивану призывно, иди, мол, сюда. Даже как будто младенца протягивает, отдаёт. Встала на поляне среди травы зелёной, а кругом незабудки, лютики кошмой стелются.
Ноги сами понесли Ивана к опушке. Идёт, как телок на поводке, а в голове туман. Словно прошлое, настоящее и будущее сливаются вместе там, на этой самой опушке. Где-то внутри понимает ─ чаруса это, обманка, травы да цветы сплелись на глади грязевого озера, вон и ненюфары на поверхности свои головки выставили.
Только ноги сами спешат, торопятся на этот тонкий ковёр наступить. Шагнул и сразу с головой ушёл в болотную грязь. А чаруса поколебалась и сомкнулась, новой жертвы ждёт.
Захохотала Кикимора Болотная, поправила травы, да цветы в волосах и в камышах скрылась.
─ Так ему и надо, ─ думает, ─ нечего в мои дела соваться.
Иван всё глубже и глубже погружается в топь, вроде бы кверху рвётся, а вниз затягивает и одна мысль в голове бьётся:
─ Чур, меня!
Глаза закрыл и на дно ушёл. Сколько он там пробыл неведомо, только Болотница свои владения проверять пошла. Вышагивает и ворчит себе под нос:
─ Ну, опять эта Кикимора заправляла здесь, чего ей в моём хозяйстве понадобилось? Кувшинки помяты, взбаламучено, ох неспроста всё это, неспроста!
Идёт травы поправляет, кочки потряхивает, Ивана заметила:
─ Вот тебе на! Топляк что ли новый? Непорядок! Не мной утоплен, не нужен здесь. Небось, эта шаболда, Кикимора, верховодила. Дождётся она у меня, ─ ухватила юношу и наверх вынесла, оттащила от чарусы подальше, ─ оживёшь, твоё счастье, а нет, так не обессудь. Некогда с тобой возиться, да и не моё это болотное дело потопленников спасать.
Лежит Иван на полянке, не шевелится. Солнце его припекает, ветер обдувает. Где-то рядом дятел стучит, сорока трещит.
─ Что ж ты на солнцепёке разлёгся? ─ лохматая рука потрясла юношу за плечо, затормошила, ─ ну и ну, эка тебя угораздило так вымазаться в тине, купался что ли?
Иван застонал, приоткрыл глаза и тут же закрыл. Рядом с ним стоял Леший:
─ Уснул что ли, мил человек?
─ Нет, не сплю, кажется, ─ одними губами прошептал Иван, ─ просто медленно моргаю.
Леший оттащил его в тенёк, почесал свою растрёпанную шевелюру и присел рядом:
─ Должно без Болотницы или Кикиморы не обошлось тут, шалят девки наши, а ты