грусть? – спросил можский доктор-моктор.
– Денег нет, – ответствовал яренгский кутила и, зацепив рукой что-то под кроватью, выволок вещь на свет божий.
Это был всего лишь пустой ящик. Просто из-под коньяка. Ещё даже одна бутылка осталась.
– Армянский. На всю зарплату купил…
– А ты щедр, – констатировал доктор-моктор. – А как же Питер?
Возмутительно не ответив на прямо поставленный вопрос, яренгское коньячное мурло сказало:
– Между прочим, я и о тебе беспокоюсь. Вчера, например, приобрёл два приглашения для нас на новогодний вечер, так что есть куда пойти.
– Послушай, – вежливо начал Мишка, – ты не понимаешь, я купил уже билеты на поезд, а ты мне какой-то клуб предлагаешь… Там, наверное, все пьяные будут, некультурные, так что давай поедем…
И Андрей решился:
– А, чёрт! Едем!
Вскочил с кровати, схватил рюкзак, сунул туда оставшуюся бутылку, закинул за плечи гитару, сказал:
– Подожди!
Убежал, прибежал:
– Вот смотри, ещё восемь рублей за приглашения плюс занял немного, а у тебя?
– Триста. На обоих хватит.
– А когда поезд?
– Через двадцать минут – до Котласа.
На станции Мишка пошёл в кассу.
– Зачем? – удивился Андрей. – Билеты ж есть.
– Глупый ты, – сказал Мишка с превосходством. – Кто ж их заранее покупает…
Через четыре часа они были в Котласе и там сели в поезд, спешащий в Санкт-Петербург.
За окном темно, за окном мороз и снег. И лес бесконечной чередой проносится. А в купе тихо, тепло, и коньяк стоит на столе. Медленно уменьшаясь в количестве. Андрей перебирает струны, Андрей поёт и играет Визбора.
Тут открылась дверь и внутрь просунулась голова:
– Эй, мужики, я смотрю, у вас и карты есть… Сыграем?
– Потом, – ответил Мишка. – Извини, не сейчас…
– Да ладно, ну ты совсем… Быстренько уговорим на интерес партеечку, а?
Мишка стал подниматься.
– Послушай, – Андрей отложил гитару. – Мы отдыхаем. Сами. Расслабуха. И ты лишний. Понял?
Дверь со злостью захлопнулась.
– Главное – уметь донести до человека в доступной вежливой форме свою мысль, – сообщил яренгский философ и уничтожающе посмотрел на соседа. – А кулаками махать – последнее дело.
И опять взялся за гитару.
На следующий день вечером с пригородов начался Питер, а чуть попозже поезд наконец подошёл к такому знакомому Московскому вокзалу.
Только недавно был посёлок, утопающий в снегу, деревянные дома с печками, трапы, лес вокруг, люди в шинелях и люди в чёрных робах. Дрова за шесть пачек чая. Какая-то совсем другая жизнь. И вдруг, всего через день – Питер. И в нём идёт дождь.
– Я Вите позвоню, – сказал Мишка. – У него ночевать будем. У тебя мелочь есть?
Набрал номер. Гудок. Дли-инный.
– Виктора можно?
– Его нет.
– Извините… а это Соня? Соня?! Это я, Миша, привет, а когда